Новости звезд
Душ — раз в неделю, прогулка — час в день. Как живут пожизненно осужденные преступники в российских тюрьмах? Жуткие фотографии из колоний России. Жизнь после смерти: как проводят дни пожизненно осужденные
Сегодня судят Дмитрия Коновалова и Влада Ковалева, обвиняемых в теракте на станции метро «Октябрьская». Каково должно быть возмездие за искалеченные и отнятые жизни? «Вышка» или все оставшиеся годы за решеткой – вот два ответа на вопрос. Это решит суд. На мой взгляд, нельзя оставлять убийцам хотя бы малейшую надежду на жизнь. А она, это надежда, у них есть, и им еще как не хочется умирать. В этом я убедилась, побывав очередной раз в Тюрьме №8 на участке пожизненного заключения. Отправились мы туда вместе с судьями Татьяной Троцюк, Татьяной Трепашко, старшим помощником прокурора Евгенией Тентевицкой для участия в судебном заседании.
Фото из архива 2005 года. Митрополит Минский и Слуцкий, Патриарший Экзарх всея Беларуси Филарет освящает молельную комнату для пожизненно заключенных.
Дело в том, что пожизненно заключенные могут выйти на свободу через 25 лет. После 10 лет пребывания в камерах тюрьмы за хорошее поведение они могут быть переведены на улучшенные условия содержания, то есть в обычные жилые помещения исправительной колонии. Здесь им будет предоставлено больше прав и свобод. Например, дополнительные свидания, прогулки, посылки. Еще через 10 лет отбывания наказания они имеют право подать документы в суд на пересмотр уголовного дела. Если суд решит, что заключенный стал на путь исправления, ему могут назначить конкретный срок лишения свободы, но не более 5 лет. И после этого – долгожданная свобода.
Дверь в камеру осужденных к пожизненному заключению.
…Пройдя проходную, мы оказываемся на территории тюрьмы. Вокруг идеальная чистота: ни соринки, ни пылинки. Издали видим выстроенный личный состав, много собак и автозаки – очередная приемка этапа. Дальше передвигаемся по бетонному подземному тоннелю. На стенах провода тревожной сигнализации, а после небольших переходов – массивные железные двери. За одной из них камеры пожизненников. Сегодня здесь отбывает наказание около ста человек разного возраста. Самому молодому – 22 года, старшему – 58 лет. Все они совершили особо тяжкие преступления. На их совести 196 убийств, 15 покушений и 19 изнасилований. На дверях камер фотографии, личные данные осужденных (фамилия, имя, отчество, год рождения, за что отбывает наказание). Строки «изнасиловал и убил с особой жестокостью малолетнего ребенка», «убил двух человек с помощью ножа», «кражи, грабежи, разбойные нападения, поджоги, подрывы, умышленное убийство троих человек с особой жестокостью». Подобное заочное знакомство вызывает ужас. А ведь у каждого убитого остались родители, дети, жены, внуки. Заглянув в глазок камеры, видим, что это не «темница сырая». Светло, хотя на окнах решетки. Лишней мебели нет. В углу телевизор, который позволено смотреть строго по распорядку. Три человека сидят за столом, один находится в движении. Ведь от подъема до отбоя лежать запрещается. Пока судья надевает мантию, мы располагаемся в небольшой комнате с отгороженной решеткой помещением. На стене таксофон, по которому осужденному ежемесячно предоставляется право пообщаться с кем-либо из родственников. Через несколько минут приводят первого пожизненно заключенного – нагнувшись вперед, руки высоко подняты за спиной, пальцы растопырены. Одет в темную робу с пометкой «ПЗ». Машинально называет фамилию, имя, отчество и все статьи, по которым осужден. Судья Татьяна Троцюк объявляет судебное заседание открытым. За что осужден Андрей Буйко, 1974 года рождения, рассказывает сам: «В 2001 году в лифте в Минске убил ножом мужчину. Мысли убивать не было. Завладел мобильным телефоном, небольшой суммой денег. До этого судимость имелась за квартирные кражи. 10 лет нахожусь в жодинской тюрьме». Далее обычный судебный процесс… Вопросы к осужденному, характеристика и ходатайство администрации тюрьмы: «уравновешен, самостоятелен, способен преодолевать трудности…». В результате принимается решение о переводе в исправительную колонию в условия особого режима. Сегодня Буйко 37 лет. Через 15 лет, если не будет нарушений режима, у него есть шанс выйти на свободу. На мой вопрос, что бы вы предпочли – расстрел или стены тюрьмы, ответил: «Я жить хочу и надеюсь выйти».
Еще несколько примеров.
Владислав Шавельский, 1979 года рождения, из Гродно : «С подельниками с целью ограбления квартиры позвонили в дверь. Открыла женщина. Стала кричать. Убивали все по очереди. Частично свою вину признаю, так как считаю, что от нанесенных мною 6-7 ударов в область грудной клетки она могла и не умереть».
Виктор Кокотливый, 1953 года рождения, из Гродненской области: «Это моя вторая судимость. Первый раз убил перочинным ножом в область сердца 35-летнего мужчину. Через год и 10 дней после восьмилетнего отбывания наказания убил еще одного человека».
Александр Троянов, 1975 года рождения, из Гомельской области: «Недалеко от моего дома был притон. С двумя подельниками зашли и стали избивать людей. Били руками, ногами. Три человека умерли сразу… Выпивши были, шли мириться, умысла убивать не было. Дома остались отец, мать, сын 14 лет».
Геннадий Травин, 1971 года рождения, гражданин Республики Казахстан, в составе вооруженной банды из обреза охотничьего ружья убил оператора заправочной станции. Они в течение полугода грабили и убивали людей. У Травина уже было две судимости в Казахстане, но он продолжал делать свое черное дело. По его словам, был женат, есть дети. На шее у заключенного крестик. Иногда, по его желанию, с ним беседует священник. Для этого у верующих на территории имеются две молитвенные комнаты. Кстати, в январе 2005 года Митрополит Минский и Слуцкий, Патриарший Экзарх всея Беларуси Филарет освятил молельную комнату для пожизненно заключенных. В настоящее время каждый из них может провести необходимый религиозный обряд и пообщаться со священником согласно всем церковным канонам.
Приговорен… к жизни.
Времени на раскаяние у пожизненников немало, но скорее всего им никогда не отмолить своих грехов. Тем не менее, руководство учреждения гуманно относится к заключенным. Создана в тюрьме комната психологической разгрузки, где несколько раз в год, обязательно в свой день рождения, заключенные могут пообщаться между собой вне камеры.
Есть для них и комната психологической релаксации. В библиотеке более шести тысяч книг, раз в неделю можно заказать литературу. И все-таки это тюрьма. Как ее ни крась, какие бы ни были условия, но лучше, чем на свободе, здесь не будет. Это все равно отбывание наказания за решеткой.
Вообще, это учреждение – отдельный мир, совершенно отличный от того, что остается за полосатым шлагбаумом. Заключенные находятся в замкнутом пространстве день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом. И самое угнетающее в такой ситуации – абсолютное, беспросветное ничегонеделание. Жизнь заключенных в камерах предопределена однообразием условий. Изо дня в день, многие годы они слышат одни и те же команды, видят те же серые стены и тот же «пейзаж» за решеткой. Испытания эти выдерживают не все. Однако, по словам администрации тюрьмы, несколько лет назад в возрасте 60 лет один осужденный даже венчался.
Отбывающие пожизненное заключение должны иметь право на длительные свидания с близкими. Такое право должно быть и у заключенных колонии «Черный дельфин» в Оренбургской области, где отбывают пожизненное или длительное тюремное заключение осужденные по самым тяжким статьям. К такому выводу пришел Конституционный суд РФ, проверив правила содержания таких осужденных на соответствие Основному закону и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Сейчас приговоренные к пожизненному заключению в течение первых 10 лет не вправе получить длительные трехсуточные свидания. Им разрешены только краткосрочные встречи с родными под контролем сотрудников колонии два раза в год. В отличие от краткосрочных, длительные свидания проходят в отдельных помещениях, там же осужденный и его близкие ночуют.
Поводом для проверки норм Уголовно-исполнительного кодекса РФ (п. «б» ч. 3 ст. 125 и ч. 3 ст. 127) на соответствие Конституции РФ стала жалоба супругов Королевых (Николая и Вероники), которым колония, а затем и суд отказали в предоставлении длительных свиданий до истечения первых 10 лет из пожизненного срока, отведенного Николаю Королеву. Они сочли это жестоким и бесчеловечным обращением и наказанием, а также нарушением права на семейную жизнь, поскольку ограничения исключают естественное зачатие ребенка. Кроме того, в КС поступил запрос на проверку этих норм и от Вологодского областного суда. Ему пришлось рассматривать жалобу исправительной колонии, которую Белозерский райсуд обязал предоставлять одному из заключенных длительное свидание с пятилетней дочерью, несмотря на то, что он отбыл менее 10 лет своего пожизненного срока. Коллегия по административным делам облсуда усомнилась в конституционности норм УИК, указав, что они нарушают требование Конституции об уважении частной и семейной жизни, которому соответствуют и международные правовые акты (ст. 8 Конвенции). Примечательно, что в 2005 году КС уже высказывался по этому вопросу, передают Известия .
Поскольку по вопросу о конституционности спорных норм УИК постановления ранее не принималось, КС посчитал необходимым обратиться к правовым позициям ЕСПЧ, сформированным после принятия определений КС 2005 года. Как пояснил КС, решение принято на основе новых подходов к социализации заключенных и гуманизации отбывания уголовного наказания, которые нашли отражение в правовых документах ООН и Совета Европы. Законодателю предписано с учетом правовых позиций КС и ЕСПЧ (о нарушении ст. 8 конвенции ограничением свиданий исключительно на основании суровости наказания) установить условия и порядок реализации пожизненно осужденными права на длительные свидания, а до этого КС разрешил им такие встречи с близкими родственниками (три дня в изолированном помещении без надзора) один раз в год, пишет Коммерсант .
Предписание КС соответствует уже согласованному Минюстом с органами власти законопроекту, хотя минимальная частота свиданий в государствах—участниках конвенции раз в два месяца. Отметим, что в Госдуму проект Минюста до сих пор не внесен, как и проект рекомендованного весной КС изменения режима колоний-поселений с созданием возможности находящимся в них осужденным голосовать на выборах.
Есть на зоне слова, которые произносить не следует. Особенно, если идет серьезный разговор с авторитетными людьми. Этот суровый этикет вбивается в новичков раз и навсегда. Итак, никогда не следует говорить:
Садись. -- Здесь и так все сидят. Надо говорить «присаживайся, присядь».
Слышь! – Только «слышишь». «Слышь» созвучно «с лыж». А «на лыжи» в зоне становятся те, кто обращается к администрации за помощью в поисках безопасного места.
Обиделся. – Нужно сказать «огорчился». Обиженный – это «опущенный», а хуже «опущенных» в зоне нет никого.
Заблудился. – Лучше сказать «потерялся». Блудят – понятно кто.
Где мое место? – Войдя в камеру, нельзя так говорить, а то враз укажут «место у параши». Кроме того, когда возникает конфликт, говорят «Знай свое место!», что, практически, оскорбление. Поэтому, следует спросить «Куда мне упасть?».
Свидетель. – Свидетели бывают в суде, проходят по следствию. А в зоне нет свидетелей, тут все осужденные. Поэтому следует сказать «очевидец».
Пойдем, спросим? – так тоже говорить не стоит. Лучше сказать: «пойдем, поинтересуемся». «Спросить» -- значить предъявлять претензии за «косяк», то есть, за проступок.
Спасибо. – тоже не принято говорить. Есть даже поговорка «За «спасибо» бьют красиво». Надо сказать «благодарю» или «благодарствую», или просто кивнуть и произнести «от души!».
Докажу. – следует сказать «обосную», поскольку доказывают исключительно в суде.
Как здоровье? – правильнее так: «Как сам?». В ответ на вопрос «как здоровье» могут очень сурово возразить «Что тебе до моего здоровья?».
До свидания. – Эти слова тоже табу. Никаких свиданий.
Незнание этих правил может стать причиной провокации. Например, новичок легкомысленно обещает «спросить» кого-то. Немедленно следует ответ: «Спросить? С меня? Ну, давай, предъяви!». Или еще хуже: новичок говорит «Я обиделся!». И тут же следует ответ: «Так ты обиженный?». «Нет, нет!» -- испуганно говорит новичок, и слышит: «Докажи!». Вот и готовы две провоцирующие ситуации, которые начались довольно безобидно. Ведь «за базар», как известно, следует отвечать.
...В одно прекрасное утро меня скрутили и увезли в отдел милиции. Обработали от души со всеми вытекающими, и понеслась, закрутилась судебно-следственная машина. Дежурный адвокат внушает: «Пиши явку с повинной и бери все на себя, иначе под "вышку" пойдешь». Дознаватели мутузили, приговаривая: «Давай, колись, колись, студент!» Я впервые оказался в подобной ситуации и был в шоке!
Первые трое суток меня держали в ИВС (изолятор временного содержания) - это просто кошмар! Рассадник вшей, блох, крыс и прочих нечистот, ни умыться, ни прилечь, кругом грязь и вонь, и все это освещается слабенькой зарешеченной лампочкой. Обычно в ИВС кормят, но тут суточников не было, и я за трое суток ничего не ел и не спал, пил лишь воду, когда была возможность.
На четвертые сутки привезли в тюрьму, провели капитальный шмон (крайне унижающая процедура), которую описывать не буду, чтобы не травмировать читателя. К слову, в тюрьмах и по это довольно частая и привычная процедура. И вот, наконец, долгожданный душ! Честно, я был тогда почти счастлив! После чего получил сомнительной свежести постельные принадлежности, как зомби, добрел до камеры и... попал в карантин, где на 20 мест было набито более 70 человек. Какой уж тут сон, дремал урывками, лишь через трое суток меня перевели в общую камеру, там я был всего двенадцатым на восемь спальных мест. Облегчение, которое я испытал при этом, словами не передать.
Так я стал «пыжиком»
Оказавшись в тюрьме, я ожидал увидеть страшные и беспредельные зековские рожи. На деле оказалось совсем не так, там обычные в большей массе люди, которых лишили свободы, набив их по камерам. Есть добрые и злые, порядочные и не очень, умные и образованные, неграмотные и глупые. Там другая жизнь, свои законы и понятия, свои суды и приговоры, своя , в конце концов! И с моей точки зрения, тюремные суды и законы гораздо строже и действеннее, чем тот же УК. Честность и порядочность в тюрьме только приветствуется. Но, несмотря ни на что, интриганы водятся и там.
Как и было мне обещано, судья приговорил меня к пожизненному сроку, обвинив в двойном убийстве. Попав в тюрьму, я думал, хуже уже 
не будет, но после приговора радикально переменил свое мнение. Бывает хуже, ой как бывает!
После суда в тюрьме встречали меня в полной боевой готовности, забрав почти все вещи и продукты, заковали руки сзади в браслеты. И стали заламывать их, стараясь поставить меня раком (это когда голова находится ниже колен, а руки направлены перпендикулярно вверх), поясняя, что с этого дня я должен вне камеры передвигаться только так!
Я отказался, стараясь выпрямиться, и тут же был избит, били меня до того, пока весть, что бьют (я такой был один, и все как минимум слышали про меня), не долетела до общих камер. И сразу поднялся бунт, который в считанные минуты охватил половину централа. Двери камер сотрясались от ударов, да так, что краска и штукатурка летели в разные стороны. Шум поднялся конкретный, и сотрудникам пришлось прекратить побои и спешно увести меня в одиночную камеру.
Вот таким образом арестанты борются с беспределом со стороны сотрудников СИЗО. Если в тюрьмах сотрудники не беспредельничают, то и арестанты не шумят. Такое, конечно, не везде, но меня поддержали, ведь произвол должен пресекаться, и если кто-то нарушил в тюрьме режим, то пусть администрация налагает взыскание, помещает в ШИЗО (штрафной изолятор), зачем же избивать и издеваться?! На следующий день после этого инцидента приехал мой уже платный адвокат и поставил все начальство на уши. В итоге меня оставили в покое, правда, вне камеры я передвигался только в наручниках в сопровождении конвоя из четырех человек и собаки. Но это все в рамках закона. Содержали в одиночной камере без радио и телевизора, шмоны устраивали почти каждый день.
Кто сказал, что хуже не бывает?
Примерно месяц спустя в тюрьму нагрянули «маски-шоу», омоновцы (или спецназовцы?) в масках с дубинками выгоняли всех сидельцев на прогулку. И пока зеки бегут, их на всем пути лупят куда попало резиновыми дубинками. Тех, кто выходить из камер отказывался, прямо там клали носом в пол с размаху и избивали еще сильнее.
Когда очередь дошла до меня, я мысленно перекрестился и приготовился к самому худшему. Если простых зеков калечат порой, то что будет со мной?! Открываются двери, меня заковывают в наручники и выводят в коридор, сердце колотится, разгоняя адреналин, и... о чудо! Меня невольно спасает мой почетный караул! При передвижении двое выводных должны держать меня под локти немного позади, дежурный офицер идет спереди, а кинолог с собакой - сзади. Ну не побегут же они за мной, да и отпускать одного нельзя. В общем, под разочарованными взглядами «масок» мы чинно проследовали до прогулочного дворика. И тут я первый раз в жизни поблагодарил судьбу за то, что есть такой закон о сопровождении пожизненника под усиленным конвоем, а конвой - за четкое соблюдение инструкций. Ведь в противном случае меня, как «особо опасного преступника», легко покалечили бы на всю оставшуюся жизнь. Почки «опустить» - делов-то на 3 минуты, и видимых побоев нет, зато инвалидность гарантирована. Я ведь для них не человек, а отморозок, и никого не волнует, виновен на самом деле я или нет.
Весной меня на рассмотрение дела в суд 2-й инстанции в Москву, в знаменитую «Бутырку». Когда дали пожизненное, я думал, хуже и быть уже не может. Но оказавшись в 6-м коридоре в «Бутырке» (там раньше содержали до расстрела приговоренных к казни), уже в который раз убедился в обратном.
Сидим мы уже вдвоем, камера мрачная, сырая, холодно и тишина. Ни радио, ни телевизора, лишь за окном (зарешеченным так, что света белого не видно) где-то вдалеке одиноко каркает ворона. И эта кладбищенская тишина изредка прерывается звуком лязгающих ключей - это привозят баланду. И так каждый день, отчаянная тоска порой пробирала аж до костей! Полутораметровые стены глушат любые звуки извне и давят на психику. Долго это выдержать невозможно, «сорвет крышу», и мы решили сходить на прогулку. Двери открылись, и инспектор сковал 
нас за руки одними браслетами. При выходе из камеры нам заорали: «Бегом в прогулочный дворик!» Мы, конечно, в спешном порядке двинулись в указанном направлении, сзади идет кинолог (женщина) с собакой, и ей показалось, что мы двигаемся слишком медленно. Она, не раздумывая, травит на нас и без того злющую овчарку (без намордника), а потом просто спускает ее с поводка! Мой сокамерник с детства до дрожи боится собак, а мы с ним закованы в одни браслеты, ну и ломанулись, что два чумных лося в гон! Едва добежали до дворика, еще немного - и эта псина отведала бы филейной части. Немного погуляли и слышим - из соседнего дворика нас зовут. Только успели поздороваться, как к нам залетают натурально три психа - амбалы в погонах, ну честно: этим рожам только в дурдоме и место, абсолютно ничего от человека разумного. Поставили нас к стене (браслеты на нас) в раскорячку и давай дубасить киянкой (большая кувалда на длинной рукоятке, только набалдашник больше и деревянный) по ногам, рукам, спине. Я от изумления и боли даже дар речи потерял! Лишь через минуту кричу им: «За что бьете-то, гады?!» Так они били до тех пор, пока об нас киянку не сломали! И на лицах их читалось искреннее наслаждение! После экзекуции уже один мне с ненавистью ответил: «Было бы за что - убили бы!» Потом еще пригрозил, чтобы на прогулке мы больше не показывались.
Ну что тут делать, написали жалобы, потребовали врача- зафиксировать побои. Пришел ДПНСИ (дежурный помощник начальника СИЗО), выслушал с умным видом и пообещал принять меры, а виновных наказать. Нам же сказал - ничего не бояться и ходить на прогулку. Подлечились немного, пошли на прогулку снова. А там нас уже ждали «старые знакомые», экзекуция повторилась, били на этот раз за жалобы и куда основательнее. Мне даже показалось, что из нас хотят сделать отбивную.
Ну тут уж одними жалобами мы не ограничились, объявили голодовку. На четвертые сутки один человечный инспектор все же сжалился над нами и позвонил начальству, сообщив о нашей голодовке. Не знаю, чем все закончилось, меня уже утвердили на ПЛС и увезли. На «Бутырке» пожизненники от всех изолированы, и твои крики никто не услышит, вот некоторые садисты и лютуют, расправляясь с осужденными, которые закованы в наручники и защитить себя не могут. Да и кто знает: начнешь защищаться, так вообще убьют и скажут, что сам напал. Так что там с этими психами палка о двух концах... А я, наивный юноша, еще не один раз убедился, что бывает намного хуже.
Расстрелять гуманнее…
Кошмары былых лет давно закончились, и то, что повидал я, это цветочки по сравнению со многими другими, хлебнувшими произвола гораздо в большей степени. Беспредел прекратился, но режим никто не отменял.
В настоящее время (о прошлом и не говорю) смертная казнь гораздо гуманнее, раз и все - отмучился. А государству этого мало, и власти растянули пожизненным сроком этот «раз» на всю оставшуюся жизнь, которая состоит из режима и самых строгих условий содержания, которых не найти ни в одной развитой стране! Кругом одни ограничения - то нельзя, другое нельзя, ничего нельзя. Длительные свидания в первые 10 лет нельзя, и я уже более 5 лет не видел своих родителей. Они уже старенькие и дождутся ли истечения этих 10 лет, чтобы обнять своего единственного сына?! Поговорить по телефону? Только если кто-то из близких родных тяжело болен или при смерти.
Фемида раскатала и сравняла всех до гомогенного состояния. Серийные убийцы, сексуальные маньяки, наемные киллеры, лидеры ОПГ, ОПС, у которых на счету десятки и сотни трупов, бытовушники (совершившие бытовые преступления) и многие другие поставлены в равные условия. А ведь среди них есть и совсем невиновные (!), мало, но есть! Много и таких, кто виновен не так сильно, как расписано в приговоре, и ПЛС - явно чрезмерное наказание. На собственном опыте знаю, что из заурядного убийства судья разрисует картину так, что сам ужаснешься и подумаешь: «Вот ведь изверг какой!». Таким бы судьям сценарии к фильмам ужасов писать.
В приговорах они используют специфическую терминологию, с помощью которой можно расписать обычный удар в нос таким примерно образом: "Испытывая злость, желая причинить особые мучения и страдания, обвиняемый, получая от этого настоящее удовольствие, с целью доведения преступления до конца, умышленно и осознавая, что своими действиями причиняет потерпевшему неимоверную боль, нанес последнему сильнейший удар в голову... и т.д.». А ведь это просто удар в нос! Так вот, представьте, как можно описать убийство, которое, как правило, одним ударом по носу не ограничивается. Вот отсюда и появляются большинство так называемых в СМИ «отморозков, извергов и садистов».
Буду рад каждому письму…
Я никого не защищаю, т.к. есть и реальные выродки и отморозки, да и не все судьи такие, но они есть, и пусть готовится к худшему тот, кому выпадет «честь» попасть на такого «оборотня в мантии». Для таких фальсификация доказательств и подгонка показаний под версию обвинения - обычное дело. Ну разве это справедливый и беспристрастный суд?! Неужели за одну единственную ошибку, неверный шаг нужно лишать человека права на нормальную жизнь, обрекая до конца дней своих нести пожизненное клеймо особо опасного преступника и сдохнуть от туберкулеза или старости в каменном мешке, глядя на небо через трижды зарешеченное окно?!
Придумали нам какое-то мифическое УДО (условно-досрочное освобождение) через 25 лет. Да это смешно! Какой бы ни был психически устойчивый человек, что с ним будет через 25 лет такого режима?! Так ведь нужно еще прожить эти годы! Ну ладно, отсидел 25 лет, и чудо случилось - освободили. Ну и кто меня там будет ждать столько лет?! Разве что кладбище. И как себя будет при этом чувствовать «счастливчик»? Что сможет предложить ему будущее? Вот что такое - пожизненное лишение свободы!
К слову, попался тут на днях в журнале анекдот: «Смертную казнь в России отменили! Сейчас там не расстреливают, а хоронят заживо» Смешно?
Пишу сейчас и анализирую прожитое за решеткой время. На удивление, прихожу к выводу, что закалили меня эти годы, обтесали все лишнее. Научили разбираться в людях, бороться и выживать, терпеть и надеяться, добиваться своей цели. Избавили от всех вредных и дурных привычек, научили ценить жизнь, свободу и близких. Нет больше того наивного парня, которому так понравилась красивая жизнь, за то появился я и написал вам эту «Исповедь». Как говорится, нет худа без добра, но уж больно цена велика, и неизвестно, что ожидает меня впереди.
Подумайте, стоит ли платить подобную цену и выбирать криминальный путь к красивой жизни. Ну а я пока собираюсь поступить в Тюменский университет на дистанционное обучение. Пишу жалобы по уголовному делу, жду рассмотрения своей жалобы в Европейском суде по правам человека. Так что еще поборемся!
Единственное, что угнетает больше всего, - это одиночество, катастрофически не хватает человеческого общения. Родители, старички мои, святые люди, не оставили меня, дурную головушку, в беде. Пишут, помогают, спасибо им огромное за это и поклон до земли. А друзья (так называемые), знакомые, подружки уже давно перестали писать, у каждого своя жизнь и проблемы. Мое пожизненное доверие им не внушило, и я вполне их понимаю.
Вот, пожалуй, и все, если у кого-то есть желание пообщаться, пишите. Буду рад каждому письму и обязательно отвечу.
Мой адрес: 629420, Ямало-Ненецкий
автономный округ. Приуральский р-н,
пос. Харл, ФБУ ИК-18, 2-й отряд,
Олегу Владимировичу Шелепову
По материалам газеты
"За решеткой" (№11 2010 г.)
Отбывают пожизненный срок две тысячи преступников, двести из них находятся в колонии более 25 лет и имеют право просить об условно-досрочном освобождении, восемьдесят из них отбывают наказание в самой большой и самой охраняемой колонии в стране - «Черном дельфине». Сейчас в рассчитанной на 740 человек колонии нет свободных камер.
11 узников ИК-6 УФСИН по Оренбургской области для пожизненно заключенных («Черный дельфин») воспользовались правом просить УДО, но никто из них пока не вышел на свободу, сообщает RT.
Мы никаких поручительств за тех, кто просился выйти по УДО, не давали, - рассказывает заместитель начальника колонии Юрий Коробов. - Не поддерживали, потому что эти заключенные характеризовались плохо. Но даже тех, кто ведет себя идеально, выпускать страшно. Тут преступник может действительно все осознавать, раскаиваться, сожалеть, даже стать глубоко верующими. Но на свободе часто все начинается с затяжкой сигареты, с глотком пива, и когда после освобождения человек попадет в ту среду, откуда он вышел, то совершает рецидив. Понятно, что судьи не хотят брать на себя такой риск и выпускать этих преступников на волю.
В «Черном дельфине» отбывают наказание насильники, педофилы, людоеды, террористы и организаторы преступных группировок. Около трехсот заключенных колонии были приговорены к смертной казни, но помилованы в связи с введением моратория на смертную казнь. Все заключенные живут ради того дня, когда смогут выйти на свободу.
Выйти на свободу по УДО собирается 45-летний Игорь Фадеев, отсидевший 25 лет за жестокое убийство пятерых человек с целью наживы.
Я не встречал ни одного человека тут, который не раскаивался бы в содеянном и не хотел бы вновь обрести свободу. За 15 лет я прошел через несколько тюрем и ни разу ни от кого из сокамерников не слышал, что он, оказавшись на свободе, стал бы убивать снова. Да, кто-то говорит, что выбрал бы расстрел вместо того, чтобы всю жизнь провести за решеткой. Но, поверьте, это только слова. Иначе что им мешает покончить с собой? Сам я, конечно, очень сожалею о том, что лишил людей жизни, хотя это и были бандиты, такие же, как и я. За годы, проведенные здесь, пересмотрел все жизненные критерии и стал совсем другим человеком. Господь дает силы меняться. Администрация колонии, с которой мы регулярно встречаемся, в этом помогает, - говорит Фадеев.
Здесь же отбывает наказание 44-летний Игорь Тищенко, в 90-х он был осужден за убийство четырех человек в ходе криминальных разборок. В 1996 году в иркутском кафе он в ходе конфликта с криминальными авторитетами расстрелял четырех человек, а затем бросил в них гранату. От взрыва пострадали работники заведения. Игорь утверждает, что совершил преступление по указу отца.
73-летний отец заключенного также отбывает срок в «Черном дельфине», он застрелил угрожавшего ему представителя криминального мира. Станислав и Игорь сидят в одной камере, чтобы сын мог ухаживать за больным отцом.
Если бы я отца так сильно не любил, может, и не пошел бы на преступление. Но у меня на глазах его начали убивать. Что я мог поделать, поступил бы я точно так же сейчас? Наверное, нет. Лучше умереть, чем в жертву кого-то приносить. Лучше бы вместе с отцом там погибнуть, - признался Игорь.
Игорь также подал заявление на досрочное освобождение, он ждет встречи с матерью и сестрой.
Рядом с каждой камерой в «Черном дельфине» висит табличка, на которой описано преступление, совершенное заключенным.
На табличке 44-летнего узника Дмитрия Бантюкова написано, что он отбывает наказание за убийство отца, матери и брата из корыстных побуждений.
В следующем году смогу подавать на УДО, пока прецедентов нет, но, может, что-то изменится. Хотя бы с испытательным сроком освободиться. Думаю, что смог бы адаптироваться к жизни на свободе. На работу устроиться точно смогу, с остальным люди помогут, - говорит Дмитрий. - Я лично о том, что сделал, сильно сожалею, столько лет потеряно уже, здоровье уходит. Думаю, здесь мало людей, кто считает, что поступил правильно.
Колония существует с 1756 года в небольшом городе Соль-Илецк, в 70 километрах от Оренбурга. В городе проживают 29 тысяч человек. По словам сотрудников, возле административного корпуса колонии постоянно фотографируются новобрачные, здание считается самым красивым в Соль-Илецке. «Черный дельфин» получил свое название после того, как один из осужденных сделал фонтан в форме дельфина на территории колонии.
Жизнь заключенных подчинена строгому распорядку дня и правилам поведения. Подъем в 6 утра, зарядка, в течение дня преступники могут сидеть только на стуле или скамейке, лежать на койке строго запрещено.
Если сравнивать с тем, как было в 2000-х, в тюрьме стало значительно лучше, - рассказывает Дмитрий Бантюков. - Работать можно стало, быт улучшился. Появилась возможность позвонить по телефону родственникам.
На территории тюрьмы есть большая библиотека с классической русской и зарубежной литературой, много религиозных книг. Во время отбывания срока многие заключенные приходят к Богу. В колонии есть небольшая молельня, раз в несколько месяцев на разговор с преступниками приходит священник.
Каждый день в камерах включают радио, несколько раз в неделю показывают новости и фильмы, кроме боевиков и эротики.
Шансы сбежать из колонии равны нулю. Камеры построены по принципу «клетка в клетке» - решетки отделяют заключенных от стены с окном и «прихожей». За каждым заключенным наблюдают по видеокамере, по территории колонии водят с повязкой на глазах.
Сотрудники колонии говорят, что драки в «Черном дельфине» случаются крайне редко. В одной камере сидят психологически совместимые заключенные.
Такого, чтобы подрались, не помню. Редко находим запрещенные предметы. Недавно у одного лезвие обнаружили, которое он унес из швейного цеха. Зачем оно ему - непонятно, - рассказывает заместитель начальника колонии Юрий Коробов.
Большинство заключенных работают в швейном цехе: делают обувь и одежду. Свою минимальную зарплату они вправе потратить на еду, помощь родственникам, погашение долга по искам.
Работа помогает: не просто существуешь, а трудишься и видишь, как из твоих рук выходит что-то доброе, - рассказывает осужденный за убийства Игорь Тищенко. - Тут ведь главное - оставаться людьми, не озлобиться. В зверя-то превратиться легко.
Несколько лет назад силами заключенных и администрации «Черного дельфина» был открыт магазин, в котором продают поделки заключенных: шахматы, картины, чучела животных. Магазин приносит в бюджет колонии 5−6 млн руб. в год.
Каждый день заключенных, если к ним нет нареканий, выводят на полуторачасовую прогулку. Им также разрешены свидания. Первые десять лет заключения - короткие, по несколько часов, а после - по два трехдневных в течение года. Длительные свидания для пожизненно заключенных были разрешены только в 2016 году. В «Черном дельфине» был построен специальный корпус для встреч, он выглядит как гостиница, за исключением того, что все окна закрыты решетками. Однако далеко не ко всем преступникам приходят родные, от многих близкие просто отказались.
