Осуществляют ли нормоконтроль другие суды рф. Нормоконтроль: понятие, признаки, виды. Рекомендованный список диссертаций

Никитин С.В., кандидат юридических наук, доцент, проректор Российской академии правосудия.

Судебный контроль за нормативными правовыми актами (судебный нормоконтроль) является одним из проявлений контрольных функций судебной власти. Контрольное начало судебной власти является одним из ее характеризующих признаков <1>. В этом смысле судебный нормоконтроль является разновидностью судебного контроля в государстве.

<1> См. об этом: Беляев В.П. Контроль и надзор в российском государстве. М., 2005. С. 95.

Судебный контроль в настоящее время является одной из наиболее спорных и неоднозначно понимаемых правовых категорий. В юридической литературе по-разному трактуются понятие и виды (формы) контроля, соотношение понятий судебного контроля и судебного надзора, категорий судебного контроля, правосудия и иных видов судебной деятельности и т.д. <2>. В литературе даже высказано мнение о том, что понятия судебного контроля вообще и судебного нормоконтроля в частности не следует относить к самостоятельным научным категориям <3>.

<2> См., напр.: Шульженко Ю.Л. Конституционный контроль в России. М., 1995. С. 7 - 15; Чепурнова Н.М. Судебный контроль в Российской Федерации: проблемы методологии, теории и государственно-правовой практики. Ростов н/Д, 1999. С. 10 - 74; Молотов А.В. Абстрактный и конкретный судебный конституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2003; Судебная власть / Под ред. И.А. Петрухина. М., 2003. С. 13 - 27; Паршина Т.В. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов. Ниж. Новгород, 2004. С. 4 - 25; Ефимова В.В. Контроль в арбитражном процессе как способ устранения судебных ошибок: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 13 - 14; Беляев В.П. Контроль и надзор в российском государстве. С. 94 - 119; и др.
<3> Едидин Б.А. Суд в системе органов государственной власти России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 16; Ершов В.В. Административное право: теоретические, правотворческие и правоприменительные проблемы // Теоретические и практические проблемы административного правосудия: Материалы науч.-практ. конференции. 8 - 9 декабря 2005 г. М., 2006. С. 64 - 65.

Не ставя целью подробный анализ точек зрения по названным проблемам, отметим, что, на наш взгляд, судебный контроль может рассматриваться в качестве самостоятельного научного понятия для характеристики одной из форм реализации судебной власти в правовом государстве. Судебный контроль является разновидностью государственного контроля за законностью правовых актов <4>, решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных и иных организаций и должностных лиц.

<4> Паршина Т.В. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов. С. 21.

Предметом судебного контроля, таким образом, являются правовые акты, а также деяния (действие и бездействие) органов и должностных лиц, влекущие за собой определенные юридические последствия. В связи с этим вряд ли будет правильным включать в понятие судебного контроля функции судебных органов и должностных лиц в сфере руководства судебной деятельностью, которые не носят юрисдикционный характер: анализ, обобщение и разъяснение судебной практики, контроль за соблюдением сроков рассмотрения дел в судах, контрольная деятельность органов судейского сообщества и т.д.

Контрольная деятельность суда протекает в определенных процедурно-процессуальных рамках, ее порядок регламентируется процессуальным законодательством. Судебный контроль может осуществляться в форме правосудия путем рассмотрения и разрешения дел в порядке конституционного, гражданского, административного или уголовного производства, а также в иных юрисдикционных формах.

Трудно согласиться с мнением В.А. Ржевского и Н.М. Чепурновой, которые достаточно жестко разграничивают и в какой-то мере противопоставляют такие виды судебной деятельности, как судебный контроль и правосудие <5>. Конечно, правосудие не может сводиться к осуществлению судом контрольных функций, даже в самом широком смысле этого слова, но неверно также и полное отрицание возможности реализации судом контрольных полномочий при рассмотрении и разрешении целого ряда юридических дел. Так, в гражданском и арбитражном процессе судебный контроль за законностью правовых актов, действий (бездействия) властных органов и должностных лиц осуществляется в первую очередь в делах, возникающих из административных и иных публичных правоотношений (гл. 23 - 26 ГПК РФ, гл. 22 - 26 АПК РФ). Кроме того, судебный контроль может осуществляться и в рамках общеискового производства по делам об оспаривании правовых актов, решений, действий (бездействия) учреждений, предприятий, организаций и общественных объединений <6>, по делам об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) <7> и т.п.

<5> Ржевский В.А., Чепурнова Н.М. Судебная власть: конституционные основы организации и деятельности. М., 1998. С. 96 - 98.
<6> См. п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. N 2 (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 3).
<7> См. ст. 92 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 119-ФЗ "Об исполнительном производстве" (СЗ РФ. 1997. N 30. Ст. 3591); ст. 442 ГПК РФ.

Суды общей юрисдикции в рамках процедуры особого производства осуществляют контроль за законностью действий (бездействия) нотариусов (гл. 37 ГПК РФ), органов записи актов гражданского состояния (гл. 36 ГПК РФ), администрации психиатрического стационара (гл. 35 ГПК РФ) <8>. Арбитражные суды осуществляют контроль за решениями и действиями ряда лиц, участвующих в делах о несостоятельности (банкротстве) (гл. 28 АПК РФ). Наконец, при осуществлении правосудия по любому юридическому делу суд может реализовать контрольные полномочия в отношении подлежащих применению нормативных правовых актов, отказавшись применять те из них, которые не соответствуют закону или иному нормативному акту, обладающему большей юридической силой (ч. 2 ст. 120 Конституции РФ, ч. 2 ст. 11 ГПК РФ, ч. 2 ст. 13 АПК РФ).

<8> Тихомирова Ю.В. Производство по делам о принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар и принудительном психиатрическом освидетельствовании: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 21.

Судебный контроль может осуществляться не только в форме правосудия (судопроизводства), но и в иных юрисдикционных формах. Так, суды общей юрисдикции и арбитражные суды в рамках специальных юрисдикционных процедур осуществляют контроль за решениями третейских судов (гл. 46 - 47 ГПК РФ, гл. 30 АПК РФ), а также решениями иностранных судов и арбитражей (гл. 45 ГПК РФ, гл. 31 АПК РФ). Суды общей юрисдикции осуществляют контроль за действиями судебных приставов-исполнителей на стадии исполнительского производства (ст. 441 ГПК РФ).

В самых различных юрисдикционных формах осуществляется судебный контроль на досудебных стадиях уголовного процесса: при обжаловании действий (бездействия) и решений органа дознания, следователя, прокурора (ст. 123 УПК РФ, ч. 1 ст. 125 УПК РФ), при рассмотрении ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу (ч. 7 ст. 108 УПК РФ) и др. <9>.

<9> Муратова Н.Г. Многофункциональность судебного контроля в уголовном судопроизводстве // Уголовное судопроизводство. 2006. N 1.

В юридической литературе высказано предложение о выделении так называемого внутриведомственного (иерархического) судебного контроля, целью которого является контроль за законностью собственно судебных актов и исправления судебных ошибок в апелляционном, кассационном или надзорном порядке <10>.

<10> Беляев В.В. Контроль и надзор в Российском государстве. С. 97.

Конечно, по своей природе проверка законности и обоснованности судебных актов вышестоящими судебными инстанциями носит контрольный характер. Однако вряд ли целесообразно включать указанную специфическую процессуальную деятельность в содержание понятия судебного контроля, поскольку контрольные функции судебной власти как самостоятельной независимой ветви государственной власти в первую очередь направлены на контроль за законностью актов и действий иных властных структур (государственных, муниципальных, общественных и др.). Эти внешние контрольные функции имеют целый ряд общих принципов, закономерностей, черт и т.п., которые и дают основание объединять их единым понятием судебного контроля. В этом смысле судебный контроль - это внешний контроль суда за законностью правовых актов, действий (бездействия) органов государственной власти, муниципальных органов, коммерческих и некоммерческих организаций (объединений) и должностных лиц, который осуществляется в рамках правосудия (судопроизводства) и иных юрисдикционных формах.

Одной из разновидностей судебного контроля является контроль суда в сфере нормотворчества, контроль за законностью нормативных правовых актов. Данный вид контроля получил название судебного нормоконтроля. Интересно отметить, что термин "нормоконтроль" применительно к судебной деятельности введен в научный оборот судебной практикой. Впервые его употребил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 16 июня 1998 г. N 19-П "По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации" <11>.

<11> Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N 5.

На наш взгляд, использование Конституционным Судом РФ термина "нормоконтроль" для обозначения деятельности суда по проверке законности нормативных правовых актов нельзя признать в полной мере удачным. Дело в том, что данный термин применялся ранее, да и сейчас достаточно широко применяется, в том числе и в действующем законодательстве, для обозначения специального вида контроля за технической (научно-технической) документацией: конструкторской, технологической, проектно-сметной и др. <12>. Под термином "нормоконтроль" в данном случае понимается технический контроль за соответствием содержания и форм документации установленным стандартам, техническим условиям и нормативам. В связи с этим использование термина "нормоконтроль" для обозначения судебного контроля за законностью нормативных правовых актов представляется не совсем корректным. Тем не менее, учитывая, что этот термин получил широкое распространение в юридической литературе и судебной практике, целесообразно его сохранение и в научном обороте в качестве синонима понятия "судебный контроль за законностью нормативного правового акта". При этом употребление термина "нормоконтроль" обязательно должно, на наш взгляд, сочетаться с прилагательным "судебный" ("судебный нормоконтроль"), что позволит отграничивать его от одноименного технического термина "нормоконтроль".

<12> См. п. 2.1.2 Основных правил работы с научно-технической документацией в организациях и на предприятиях, утв. Приказом Главархива СССР от 12 октября 1988 г. N 71 (официально не опубликован, см. СПС "КонсультантПлюс"); п. 3.1.4 Постановления Минтруда РФ от 21 апреля 1993 г. N 86 "Об утверждении укрупненных норм времени на разработку технологической документации" (Бюллетень Минтруда России. N 5. 1993); п. 4.15 Приказа Ростехрегулирования от 30 декабря 2004 г. N 154-ст (Стандартизация в РФ. Стандарты организаций. Общие положения. ГОСТ Р1.4-2004. М., 2005).

Как уже отмечалось выше, в юридической литературе некоторые авторы ставят под сомнение правомерность использования понятия судебного контроля вообще и судебного нормоконтроля в частности. Так, В.В. Ершов считает спорными указанные понятия. По его мнению, то, что в специальной литературе обычно определяется как нормоконтроль или судебный контроль, с позиции теории систем было бы более обоснованным рассматривать как объективно необходимый непрерывный процесс взаимного влияния и сдерживания органов государственной власти <13>.

<13> Ершов В.В. Административное право: теоретические, правотворческие и правоприменительные проблемы. С. 64.

Отрицание судебного контроля как научной категории, в том числе в сфере нормотворчества, вряд ли можно считать плодотворным. Судебный контроль является одной из форм взаимодействия судов и иных государственных и общественных структур. Научное осмысление конкретных форм такого взаимодействия, включая судебный контроль за законностью нормативных правовых актов, в отдельности и в их системной связи позволяет точнее и глубже понять закономерности функционирования судебной власти. Поэтому судебный нормоконтроль, по нашему мнению, может и должен рассматриваться в качестве самостоятельного предмета научного исследования. Отрицая это, названные авторы все многообразие процесса взаимного влияния (взаимодействия) судебной власти и иных ветвей государственной власти и общества фактически сводят к системе сдержек и противовесов.

Между тем контрольные функции суда в сфере нормотворчества не могут быть полностью связаны или отождествлены с так называемой сдерживающей функцией судебной власти. Конечно, проверка судами нормативных правовых актов является очень важным инструментом сдержек и противовесов в механизме разделения властей. Судебный нормоконтроль является важнейшим средством "сдерживания" органов законодательной власти от попыток издания "неправовых" законов, нарушающих баланс властей в государстве и т.д. С другой стороны, контроль суда за нормативными актами органов исполнительной власти позволяет удерживать их от незаконного нормотворчества, осуществляемого с превышением их полномочий.

Судебный контроль является весьма эффективной формой разрешения противоречий в нормативно-правовой системе государства. Проводя проверку нормативных актов, суд выявляет наличие или отсутствие противоречий между правовыми актами различной юридической силы. Установив наличие такого противоречия, суд разрешает его, прекращая действие конкретного нормативного акта или лишая его юридической силы, либо преодолевает противоречие в пределах конкретного дела, отказываясь применить незаконный нормативный акт. Судебная форма разрешения или преодоления противоречий нормативных актов является весьма оперативной и мобильной. Для нее характерно наличие специальных процессуальных гарантий, направленных на объективное и беспристрастное разрешение правового спора. Поэтому, принимая во внимание сложность и многослойность российской нормативно-правовой системы, в которой существуют три уровня нормативных актов (федеральный, региональный и муниципальный), а также учитывая недостаточно четкое разграничение нормотворческих полномочий между различными властными структурами, можно сделать однозначный вывод об объективной необходимости и эффективности применения судебной формы разрешения или преодоления нормативно-правовых противоречий. Наличие судебного способа разрешения противоречий в нормативно-правовой системе позволяет достаточно быстро и эффективно нейтрализовать действие незаконных правовых актов, что, несомненно, является фактором, способствующим обеспечению законности и правопорядка в государстве.

Наконец, судебный контроль в сфере нормотворчества является одним из способов реализации правозащитной функции судебной власти, поскольку, признавая незаконным нормативный акт, ущемляющий права, свободы или законные интересы граждан и организаций, суд тем самым осуществляет их защиту.

Таким образом, судебный контроль и сдерживающие полномочия судебной власти - взаимосвязанные, но различные правовые явления. С одной стороны, как уже отмечалось, судебный контроль не исчерпывается лишь реализацией механизма сдержек и противовесов, с другой - сдерживающая функция суда может быть реализована не только посредством судебного контроля за законностью правовых актов и действий (бездействия) законодательной и исполнительной власти, но и в других формах <14>.

<14> См., напр., ч. 2 ст. 93, ч. 7 ст. 125 Конституции РФ, ст. 25 Федерального закона от 6 октября 1999 г. N 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ" (СЗ РФ. 1993. N 42. Ст. 5005) и др.

Выступая против использования понятия судебного нормоконтроля, В.В. Ершов отмечает, что суд контролирует не сами правовые нормы, а деятельность органов, применяющих нормативные правовые акты <15>.

<15> Ершов В.В. Административное право: теоретические, правотворческие и правоприменительные проблемы // Теоретические и практические проблемы административного правосудия: Материалы науч.-практ. конференции. 8 - 9 декабря 2005 г. М., 2006. С. 64.

Конечно, принятие нормативных правовых актов - это деятельность законодательных и исполнительных органов государственной власти, и в этом смысле данная деятельность является объектом контроля со стороны судебной власти. Тем не менее и сами нормативные акты как результат правотворческой деятельности могут рассматриваться в качестве объекта (предмета) судебного контроля. Так, предметом непосредственной контрольной деятельности суда может выступать нормативный правовой акт как юридический документ, например при проверке законности акта с точки зрения его формы и т.д. Рассмотрение нормативного правового акта в качестве объекта судебного контроля позволяет корректно ставить и решать целый ряд важнейших теоретических и практических вопросов судебного оспаривания нормативных актов: подведомственность и подсудность дел, правовые последствия судебного решения и т.д.

Более того, по нашему мнению, в целях более глубокого и всестороннего исследования проблемы судебного нормоконтроля последний может рассматриваться не только в отношении "суд - спорный нормативный акт", но и в аспекте взаимодействия (взаимного влияния) судебных актов (решений) и нормативных правовых актов.

В юридической науке вопрос о взаимодействии правовых актов почти не исследовался. Практически отсутствует анализ понятия "взаимодействие актов", не выработано его научное определение. В общей теории права данный вопрос ставился в отношении правоприменительных актов при освещении проблем реализации права. При этом в литературе чаще всего лишь констатировалось, что правоприменительные акты находятся в различных связях, взаимоотношениях между собой. Так, В.В. Лазарев подчеркивал особое значение связей юрисдикционных и управленческих актов, союзных и республиканских, актов государственных органов и общественных организаций <16>. Что же касается взаимодействия актов, то оно связывалось главным образом с их юридической силой <17>.

<16> Лазарев В.В. Эффективность правоприменительных актов. Вопросы теории. Казань, 1975. С. 22.
<17> Дюрягин И.Я. Применение норм советского права. Теоретические вопросы. Свердловск, 1973. С. 141 - 144; Лазарев В.В. Эффективность правоприменительных актов. С. 26; Васильев Р.Ф. Правовые акты органов управления. М., 1970. С. 25. Несомненно, юридическая сила правоприменительных актов - свойство, характеризующее их взаимоположение в системе актов, выражающее их способность воздействовать, влиять друг на друга. Вместе с тем вряд ли правильно связывать такое влияние лишь с действием юридической силы. Далеко не все формы взаимодействия актов есть выражение проявления их юридической силы. Кроме того, последствия вступления в юридическую силу, ее содержание настолько отличны у разных видов правоприменительных актов (например, юрисдикционных и управленческих), что трудно говорить о каких-то общих закономерностях проявления юридической силы актов и, соответственно, общих форм их действия друг на друга. Поэтому указание лишь на юридическую силу актов применения права не позволяет достаточно полно и точно раскрыть содержание и разнообразные формы их взаимодействия.

В науке гражданского процесса исследовались лишь отдельные аспекты проблемы взаимодействия судебных и иных правоприменительных актов, возникающие при изучении взаимообязательности судебных решений и актов органов государственного управления <18>, проблем судебного контроля за административными актами <19>, процессуальных связей судебных решений и актов органов общественной юрисдикции <20>. Что касается проблемы взаимодействия (взаимного влияния) нормативных правовых актов и судебных решений, то она также не стала самостоятельным объектом комплексного исследования в юридической науке.

<18> Плетнева О.Е. Взаимная обязательность судебных решений и актов органов государственного управления: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1982.
<19> Юрченя П.Н. Судебное обеспечение законности в деятельности административных органов. Харьков, 1987; Хаманева Н.Ю. Судебный контроль за реализацией прав граждан в сфере исполнительной власти. М., 1999; и др.
<20> Воложанин В.П. Несудебные формы разрешения гражданско-правовых споров. Свердловск, 1974; Щедрина Л.П. Формы судебного контроля за несудебной юрисдикцией // Проблемы действия и совершенствования советского гражданского процессуального законодательства / Под ред. Ю.К. Осипова. Свердловск, 1982. С. 133 - 137.

Учитывая глубину, сложность и многомерность вопросов взаимодействия судебных решений и нормативных правовых актов, остановимся на характеристике лишь основных форм воздействия (влияния) судебного решения на нормативно-правовые акты.

В самом общем виде под таким воздействием, по нашему мнению, следует понимать такое влияние судебного решения, в результате которого изменяется юридический статус или регулятивные свойства нормативного акта.

Изменение юридического статуса нормативного правового акта может быть связано с утратой им юридической силы. Нормативные правовые акты могут быть признаны не соответствующими Конституции РФ или конституции (уставу) субъекта РФ и лишены юридической силы соответственно решением Конституционного Суда РФ или решениями конституционных (уставных) судов субъектов РФ, принятыми в порядке их компетенции <21>. Лишение нормативного акта юридической силы означает признание его недействительным и, соответственно, полную правовую дисквалификацию и исключение акта из нормативно-правовой системы <22>.

<21> См. ст. 125 Конституции РФ, ст. 27 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе" (СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1).
<22> Сивицкий В.А. Оспаривание нормативных и ненормативных правовых актов // Юридический мир. 1999. N 1. С. 8 - 9.

Воздействие судебного решения на регулятивные свойства нормативного акта может заключаться в следующем. Судебным актом может быть прекращено или приостановлено действие спорного нормативного акта (ст. 253 ГПК РФ, ст. 196 АПК РФ, ст. 48 Федерального закона от 6 октября 2003 г. N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ" <23>). Прекращение или приостановление регулирующего действия нормативного акта не влечет за собой лишение его юридической силы и исключение из нормативно-правовой системы, а означает признание акта недействующим и не подлежащим применению на определенный или неопределенный срок.

<23> СЗ РФ. 2003. N 40. Ст. 3822.

Судебное решение может оказывать влияние не только на нормативный акт, бывший предметом судебного контроля, но и на другие нормативные акты, которые основаны на незаконном акте либо воспроизводят или содержат положения, признанные судебным решением незаконными (ч. ч. 2 - 4 ст. 87 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде РФ" <24>, ч. 3 ст. 253 ГПК РФ).

<24> СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.

Действие нормативного правового акта, признанного судебным решением недействующим, при определенных условиях может быть восстановлено. Так, Конституционный Суд РФ в ряде своих постановлений сформировал правовые позиции, согласно которым он может подтверждать конституционность (следовательно, и законность) нормативных актов субъектов РФ, а также Правительства РФ, признанных судами общей юрисдикции не соответствующими федеральному закону и не подлежащими применению. В данном случае Конституционный Суд РФ фактически выступает в качестве судебной инстанции, окончательно разрешающей публично-правовые споры о законности нормативных правовых актов <25>.

<25> Постановление Конституционного Суда РФ от 18 июля 2003 г. N 13-П по делу о проверке конституционности положений статей 115 и 231 ГПК РСФСР, статей 26, 251 и 253 ГПК РФ, статей 1, 21 и 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в связи с запросами Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан, Государственного Совета Республики Татарстан и Верховного суда Республики Татарстан" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. N 5; Постановление Конституционного Суда РФ от 27 января 2004 г. N 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 части первой статьи 27, частей первой, второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Правительства Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 2.

Регулирующее действие нормативного акта может быть дисквалифицировано не вообще, а лишь в конкретном деле, когда суд отказался от применения незаконного нормативного акта и обосновал свой отказ в судебном решении (ч. 2 ст. 120 Конституции РФ, ч. 2 ст. 11 ГПК РФ, ч. 2 ст. 13 АПК РФ).

Судебный акт может также выступать средством корректировки регулятивного действия нормативного правового акта в тех случаях, когда судебным решением осуществляется расширительное или ограничительное толкование содержащейся в нормативном акте правовой нормы.

Судебное решение может выступать средством дополнительного регулирующего воздействия на нормативный акт в тех случаях, когда судебное решение выполняет функцию поднормативного регулирования, например в случае конкретизации в судебном решении тех или иных нормативных положений.

Своеобразной формой влияния судебного решения на нормативный акт является установление судебным решением запрета на нормативное воспроизведение положений, признанных судом незаконными и утратившими силу или недействующими, в том числе путем повторного принятия такого же акта (ч. 2 ст. 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ", ч. 4 ст. 253 ГПК РФ).

В понимании природы судебного нормоконтроля особое значение имеет его разграничение по форме. В форме судебного контроля отражаются характер и правовые последствия воздействия судебного решения на нормативный правовой акт. По своей форме судебный контроль может быть прямым (непосредственным) либо косвенным (опосредованным). Прямой нормоконтроль означает судебную проверку законности нормативного правового акта в рамках юридического дела, специально начатого в целях такой проверки. В результате указанной проверки принимается судебное решение, в соответствии с которым нормативный правовой акт сохраняет свою юридическую силу или действие либо утрачивает их полностью или в определенной части.

Судебный контроль за законностью нормативного акта может осуществляться в косвенной (опосредованной) форме при разрешении того или иного юридического дела, начатого вне связи с проверкой данного нормативного правового акта. Такой вид проверки именуют косвенным или опосредованным контролем. Суть его заключается в том, что суд при вынесении решения по делу отказывается от применения сомнительного, на его взгляд, правового акта. Суд как бы игнорирует его и разрешает дело на основании других нормативных актов, обладающих, как правило, большей юридической силой. Причем речь идет не просто о правильном выборе судом правовой нормы, подлежащей применению к данным правоотношениям, а именно о сознательном отказе судом от применения правовых норм, регулирующих данные правоотношения, но делающих это неправомерно, например в нарушение норм, обладающих большей юридической силой.

Незаконный нормативный акт не утрачивает юридическую силу вообще, а теряет ее в рамках конкретного юридического дела. Судебное решение в данном случае оказывает на нормативный акт косвенное или опосредованное влияние, нейтрализуя его действие на конкретные правоотношения.

Термины "прямой контроль" и "косвенный контроль" предложены в гражданско-процессуальной литературе А.Т. Боннером и В.Т. Квиткиным для классификации форм судебного контроля за индивидуальными управленческими правовыми актами <26>. В последнее время в качестве их синонима также используются термины "непосредственный и опосредованный контроль" <27>.

<26> Боннер А.Т., Квиткин В.Т. Судебный контроль в области государственного управления. М., 1973. В настоящее время А.Т. Боннер полагает возможным использовать предложенную терминологию и для обозначения форм судебного нормоконтроля (Гражданское процессуальное право: Учебник / Под ред. М.С. Шакарян. М., 2004. С. 321).
<27> Лебедев В.М. От идеи судебного нормоконтроля к административному судопроизводству // Российская юстиция. 2000. N 9. С. 2; Жуйков В.М. Проблемы гражданского процессуального права. М., 2001. С. 115 - 116.

При характеристике форм судебного контроля ряд авторов используют понятия "абстрактный" и "конкретный" нормоконтроль <28>. По нашему мнению, для этого нет достаточных оснований. Понятия абстрактного и конкретного контроля вполне могут быть использованы при характеристике порядка (процедуры) проверки конституционности нормативных правовых актов в рамках конституционного судопроизводства, но вряд ли пригодны для обозначения форм судебного нормоконтроля. Абстрактный контроль предполагает проверку конституционности нормативного правового акта вне связи с каким-либо конкретным спором или делом: в любой момент после принятия нормативного акта, независимо от его применения. Конкретный же контроль осуществляется в связи с какими-либо конкретными делами, для решения которых необходимо применение определенного нормативного акта <29>. В этом же значении понятие абстрактного нормоконтроля используется Конституционным Судом РФ, в частности в упоминавшемся уже Постановлении от 16 июня 1998 г. N 19-П.

<28> Зайцев Р.В. Виды судебного нормоконтроля // Российский судья. 2003. N 4. С. 5; Молотов А.В. Абстрактный и конкретный судебный конституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2003. С. 13; Паршина Т.В. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов (общеправовой аспект) // Российский судья. 2006. N 3. С. 44.
<29> Молотов А.В. Абстрактный и конкретный судебный конституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2003. С. 13.

Рассмотрение Конституционным Судом РФ дел в порядке абстрактного нормоконтроля осуществляется по правилам гл. IX Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ" (проверка конституционности нормативных правовых актов по запросам лиц, перечисленных в ст. 84 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ"), а в порядке конкретного нормоконтроля - по правилам гл. XII - XIII данного Закона (проверка конституционности законов по жалобам граждан и запросов судов).

Несмотря на некоторые незначительные отличия указанных процедур, связанные в основном с субъектами и порядком обращения в Конституционный Суд РФ, суть их одна и та же - проверка конституционности спорного правового акта в специально возбужденном для этого деле, в результате рассмотрения которого спорный акт сохраняет или утрачивает юридическую силу.

Таким образом, проверка конституционности нормативного правового акта в порядке абстрактного контроля (по правилам гл. IV Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ") и в порядке конкретного контроля (по правилам гл. XII - XIII указанного Закона) - это такая форма судебного нормоконтроля, при которой решение Конституционного Суда РФ оказывает на спорный нормативный акт прямое, непосредственное воздействие. Это, в свою очередь, означает, что в данном случае мы имеем дело с различными процедурами прямого (непосредственного) судебного нормоконтроля.

Что касается нормоконтроля в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, то его разграничение на абстрактный и конкретный в том понимании, какое вкладывается в него в решениях Конституционного Суда РФ и научных источниках, в настоящее время не имеет какого-либо значения.

Согласно действующему процессуальному законодательству порядок рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов судами общей юрисдикции не зависит от субъекта обращения в суд и от того, связано ли это обращение с наличием либо отсутствием какого-либо юридического дела, в котором был применен (подлежит применению) спорный нормативный правовой акт <30>. Например , заявление прокурора об оспаривании нормативного правового акта лишь по мотиву его несоответствия акту, имеющему большую юридическую силу (абстрактный контроль), и заявление заинтересованного гражданина или обращения, в отношении которых спорный акт был применен в конкретном деле, будут рассмотрены по одним и тем же процессуальным правилам, в одном и том же процессуальном порядке (гл. 24 ГПК РФ, гл. 23 АПК РФ).

<30> Действительное или возможное применение спорного нормативного акта в конкретном деле в отношении заявителя (гражданина или организации) играет роль обстоятельства, свидетельствующего о наличии юридического интереса заявителя и, соответственно, о наличии у него права на обращение в суд с заявлением об оспаривании нормативного акта.

Таким образом, в настоящее время в судах общей юрисдикции и арбитражных судах абстрактный и конкретный контроль процедурно совпадают. При этом, как и в конституционном судопроизводстве, эти виды контроля осуществляются в форме прямого (непосредственного) нормоконтроля.

Сказанное свидетельствует о том, что использование терминов "абстрактный" и "конкретный" для обозначения форм судебного нормоконтроля некорректно. На наш взгляд, в данном случае наиболее приемлемым является использование понятия прямого и косвенного контроля.

Наиболее распространенным и значимым полномочием судов является конституционный нормоконтролъ: проверка конституционности законов, подзаконных нормативных актов,

внутригосударственных и международных договоров. Виды судебного конституционного нормоконтроля. Конституционный нормоконтроль имеет следующие разновидности:

обязательный (императивный) и факультативный. В силу принципа диспозитивности конституционный нормоконтроль, как правило, является факультативным, т. е. осуществляется по инициативе заинтересованного органа, физического или юридического лица. Однако в силу действия закона принцип публичности в ряде случаев диктует обязательный конституционный нормоконтроль.

предварительный (превентивный, предупредительный) и последующий (репрессивный). Предварительный нормоконтроль (ex ante) означает проверку конституционности законов, как правило, после их принятия парламентом, но до промульгации (подписания и обнародования) и вступления в силу. При предварительном контроле иных нормативных актов они проверяются до их вступления в силу. Последующий нормоконтроль (ex post) распространяется на вступившие в силу, на юридически действующие НПА.Преимущества этого вида контроля усматривают в возможности урегулировать спорные конституционно-правовые вопросы до вступления закона в силу, тем самым способствовать стабильности законодательства и избежать проблемы отмены множества подзаконных актов, основанных на законе, действовавшем много лет и признанном неконституционным ex tunc (с момента его принятия). В то же время этот вид контроля во многом ущербен. Краткие сроки, отводимые для превентивного нормоконтроля, могут сказаться и на его качестве, а включенность такого контроля в еще не завершенный законодательный процесс, имеющий во многом политический характер, может обернуться повышенной политизацией и самого конституционного контроля. Преимущества предварительного нормоконтроля проявляются при проверке конституционности не вступивших в силу международных договоров, позволяющей предотвратить коллизии национального и международного права. Этот нормоконтроль является наиболее распространенным в осуществлении современного конституционного правосудия;

абстрактный и конкретный. Абстрактный нормоконтроль (in abstracto) означает проверку конституционности закона вне связи с каким-либо делом, конкретный контроль осуществляется

только в связи с конкретным делом, при разрешении которого применен или подлежит применению определенный закон, конституционность которого оспаривается. Конкретный нормоконтроль (in concrete) предусматривается обычно для индивидов, юридических лиц, во всех остальных случаях используется абстрактный конституционный контроль. Предварительный конституционный контроль может быть только абстрактным. Конкретный нормоконтроль всегда последующий, но

последующий контроль может быть и абстрактным. В странах с североамериканской моделью судебного конституционного контроля в принципе осуществляется только конкретный конституционный контроль. В странах, где действуют европейская и смешанные модели, применяются и абстрактный, и конкретный конституционный нормоконтроль. материальный и формальный. Материальный нормоконтроль означает проверку соответствия содержания акта положениям конституции. При формальном нормоконтроле проверяется соблюдение

конституционных требований относительно формы акта, правомочности органа издать оспоренный акт, процедуры его принятия, опубликования и введения в действие. Между приведенными видами конституционного контроля наблюдаются определенные взаимосвязи. Так, предварительный контроль,

как правило, является консультативным, обязательным (реже факультативным), абстрактным, материальным и формальным одновременно. Последующий контроль, как правило, является постановляющим, факультативным, абстрактным (конкретным), материальным (формальным);

консультативный и учреждающий (постановляющий ). Учреждающий (постановляющий) нормоконтроль не подлежит обсуждению и сомнению, его результаты обязательны как для участников

конституционного судопроизводства, так и для всех субъектов права.Консультативный нормоконтроль имеет не только высокий моральный авторитет, но и юридическую значимость, он обязывает к рассмотрению решения конституционного суда либо аналогичного ему органа тем органом, от которого зависит дальнейшая судьба проекта закона или самого закона, принятого

парламентом.Итак, судебный конституционный нормоконтроль является факультативным, последующим (репрессивным), аб страктным и конкретным (с возможными комбинациями), материальным и формальным, учреждающим (постановляющим).

Судебный конституционный контроль, или конституционное правосудие, представляет собой самостоятельный вид судопроизводства - конституционное судопроизводство. Именно эта

форма обеспечивает объективность и беспристрастность осуществления

конституционного контроля.

к.ю.н., доцент кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета Российского университета дружбы народов

Аннотация:

В статье исследована актуальная тема для науки конституционного права России, характеризующаяся научной новизной. Дано авторское понятие «нормоконтроль», выявлены виды, признаки и этапы нормоконтроля.

Ключевые слова:

нормоконтроль, конституционный федеральный и региональный контроль, уставный контроль, Конституционный Суд России, конституционные (уставные) суды суб

В обеспечении верховенства Конституции России, защите прав и свобод человека и гражданина, построении правового демократического государства, формировании единого конституционно-правового пространства России, устранении и разрешении коллизий в законодательстве, в формировании конституционализма в стране огромную роль играет нормоконтроль, осуществляемый судебной властью в России. В последние годы в стране наблюдается масштабный рост противоречий региональных и местных правовых актов федеральной Конституции и федеральному законодательству. Однако пробельность, противоречивость и недостаточная конкретизация законодательной основы нормоконтроля, «конкурирующая» компетенция в данной сфере между ветвями судебной власти, неопределенность в видах правовых актов, подлежащих проверке соответствующими судами, и правил подсудности создали препятствия для эффективного осуществления нормоконтроля. В Конституции России содержатся лишь общие положения, допускающие возможность осуществления судами общей юрисдикции и арбитражными судами полномочий по рассмотрению дел об оспаривании нормативных актов, прописан лишь конституционный контроль. Указанные обстоятельства сужают возможности граждан на судебную защиту прав и свобод, гарантированную Конституцией России. В тоже время «возрастание роли суда в охране прав и свобод граждан прямо вытекает из положений главы 2 Конституции РФ». Говоря о проблемах законодательного регулирования вопросов нормоконтроля, надо подчеркнуть, что и теоретические основы нормоконтроля разработаны слабо. Справедливо отмечает С.В. Никитин, что пока достаточно сложно утверждать не только о выработке общепринятого понятия судебного контроля в сфере нормотворчества, но и наличии общих подходов в понимании этого правового явления. Так, в юридической литературе нет единого подхода к пониманию нормоконтроля. Одни авторы понимают нормоконтроль как функцию судебной власти, другие дают определение нормоконтроля, третьи определяют нормоконтроль как форму осуществления судебной власти. Автор обобщила имеющиеся точки зрения по обозначенной проблеме. Так, Д.Б. Катков, Е.В. Карчиго выделяют одну из сфер осуществления судебной власти - судебный контроль, который подразделяют на судебный конституционный и судебный административный. В.М. Лебедев определяет нормоконтроль, как судебный контроль за правовым содержанием всех видов нормативных актов. По мнению А. Павлушиной, нормоконтроль – это признание несоответствия любого нормативного акта «вышестоящему» в иерархической системе российского законодательства акту, Е. Уксусова считает, что это есть судебный контроль за соответствием оспариваемых нормативных актов иному нормативному акту большей юридической силы. Судья Конституционного Суда РФ А.Л. Кононов под нормоконтролем понимает оценку правомерности оспариваемых норм, их соответствия общим основам и принципам права.. Д.Н. Вороненков в теории права нормоконтроль рассматривает как системную деятельность компетентных судебных органов, осуществляемую по предусмотренным законом основаниям и процедурам с целью защиты прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции России, федеральных конституционных законов, федеральных законов, конституций и уставов, законов субъектов Федерации, подзаконных нормативных правовых актов. Нормоконтроль, как функцию государственных органов, В.В. Ершов рассматривает в виде судебного контроля за всеми без какого-либо исключения нормативными правовыми актами, главный консультант аппарата судьи Конституционного Суда РФ С.А. Кажлаев - как особую форму нормотворчества, «признание конкретных положений нормативных актов не соответствующими Конституции является особым видом судебной деятельности», пишет он. М.А. Митюков отмечает, что главной функцией органов конституционного правосудия является контроль за соблюдением конституции путём проверки нормативных правовых актов с точки зрения соответствия основному закону страны, на уровне субъекта Федерации на соответствие основному закону соответствующего субъекта, это функция регионального конституционного контроля, как вида нормоконтроля на уровне субъекта Федерации. С.В. Никитин под нормоконтролем для судов общей и арбитражной юстиции понимает судебный контроль за нормативными актами, являющийся одним из элементов механизма реализации функций судебной власти в правовом государстве. Также выступает средством «сдерживания» органов законодательной и исполнительной власти от незаконного (неправомерного) нормотворчества. Одновременно является одним из способов осуществления правозащитной функции судебной власти, а также эффективным средством разрешения противоречий в нормативно-правовой системе государства. Как функцию судебной власти, которая выражается в разрешении социальных конфликтов правового характера, защите и восстановлении нарушенных или оспариваемых прав, рассматривает нормоконтроль В.А. Лазарева. Н.Н. Харитонова понимает нормоконтроль, как разновидность конституционного контроля, задачей функции органа конституционного контроля является обеспечение верховенства Конституции в правовой системе страны. Автор рассматривает конституционный контроль как разновидность нормоконтроля. В.П. Кашепов к основным функциям судебной власти относит конституционный контроль. Л.А. Морозова считает, что судебная власть приобрела универсальное содержание из-за выполнения правозащитной функции и функции нормоконтроля, которая состоит в судебном контроле за содержанием законов и иных нормативных актов. По мнению О.В. Анциферовой, нормоконтроль - эффективное средство обеспечения единства законодательной системы. Е.К. Замотаева рассматривает в двух значениях – как комплекс правоотношений, складывающихся по поводу: 1) судебного рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов и 2) судебной проверки соответствия подлежащих применению или примененных правовых норм положениям большей юридической силы. Учитывая, что нормоконтроль осуществляется разными субъектами, на разных уровнях и в отношении разных объектов, автор считает более полным определять нормоконтроль как деятельность уполномоченных органов государственной власти (должностных лиц) по установлению, поддержанию, упрочнению, восстановлению законности, уставности и конституционности с учетом ратифицированных международно-правовых норм, которая выражается в проверке соответствия акта нормативному акту большей юридической силы или в проверке специальных действий правового характера, а при необходимости – в пресечении нарушений законодательства и привлечении виновных к конституционно-правовой ответственности. В узком смысле под нормоконтролем можно понимать только контроль за нормами права, а в широком смысле - контроль за нормативными и ненормативными правовыми актами и специальными действиями правового характера. Определим признаки нормоконтроля: 1) деятельность только органов власти федерального, регионального и местного уровней. 2) деятельность осуществляют компетентные государственные органы (должностные лица), наделенные надзорными, контрольными и иными властными полномочиями по отмене неконституционных или незаконных положений акта или о постановке вопроса об отмене акта (суды общей юрисдикции, арбитражные суды, органы прокуратуры и др.). 3) полномочия, основы организации и деятельности определены в Конституции РФ (в ст. 118, 126, 127, 129) и детализированы в специальных законах (ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации», ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» и др.). 4) нормоконтроль обеспечивает законность - соответствие нормативному акту большей юридической силы, кроме Конституции РФ, Конституции (Устава) субъекта Федерации, а конституционный контроль конституционность - соответствие Конституции России или Конституции республик как субъекта Федерации с учетом ратифицированных международно-правовых норм, уставный контроль – уставность, т.е. соответствие Уставу краев, областей, городов федерального значения Москвы и Санкт-Петербурга, автономных округов и Еврейской автономной области. Вопросы конституционности акта в зависимости от объекта конституционного контроля рассматривает Конституционный Суд РФ или конституционные суды республик как субъектов Российской Федерации, вопросы о законности - арбитражный суд или суд общей юрисдикции, включая военные суды, вопросы уставности – уставные суды краев, областей, городов федерального значения Москвы и Санкт-Петербурга, автономных округов и Еврейской автономной области. В литературе высказана точка зрения о том, что «законность трансформируется в конституционность», но по нашему мнению, эти понятия самостоятельны. Они взаимосвязаны и представляют собой различные уровни обеспечения общего явления – верховенства Конституции РФ и федеральных законов. «Конституционность – явление более высокого правового порядка, чем законность». С.С. Алексеев под законностью понимает требование строжайшего, неукоснительного претворения в жизнь действующего права, закона, характеризуя его общеобязательность – категоричность, непременность строжайшего, неукоснительного соблюдения, претворения в жизнь действующих юридических норм. Законность выражается в требованиях не только исполнения права, но и: а) верховенства законов по отношению ко всем иным правовым актам; б) равенства всех перед законом; в) обеспечения для всех субъектов полного и реального осуществления субъективных прав; г) независимого и эффективного правосудия, эффективной работы всех правоохранительных органов. В литературе употребляются термины, как конституционная законность, так и конституционность, но применимо к конституционному контролю как разновидности нормоконтроля следует говорить о конституционности актов и специальных действий правового характера. Хотя термины «конституционная законность» и «конституционность» равнозначны. По замечанию Н.В. Витрука, конституционность есть система реально действующего права, обеспечивающая наличие правовой конституции, ее верховенство и прямое действие на всей территории государства, а также ее обеспечение и охрану (защиту). Имеются и иные точки зрения, стоит отметить, что каждый автор формулирует свое определение законности и конституционности применимо к своей сфере исследования. Но в сфере нормоконтроля эти категории есть соответствие акту большей юридической силы. 5) нормоконтроль – это деятельность, осуществляемая не только судебными органами в виде правосудия, но и в виде контроля или надзора иными уполномоченными государственными органами. По мнению С.В. Никитина, судебный нормоконтроль реализуется в рамках особой юридической процедуры, которая называется судебным оспариванием нормативных актов, в случае осуществления нормоконтроля органами прокуратуры в виде прокурорского надзора, эта процедура называется опротестованием или обжалованием. 6) объекты нормоконтроля - не только нормативные и ненормативные правовые акты, но и специальные действия правового характера (споры о компетенции, договоры, имеющие публично-правовой характер, и др.). 7) нормоконтроль выражается в пресечении нарушений законодательства, разрешении и устранении коллизий. В.М. Шакун считает, что под механизмом разрешения коллизий в конституционно-правовой сфере следует понимать комплексную систему конституционно-правовых средств, направленных на предотвращение возникновения, устранение, разрешение коллизий, и обеспечивающих внутреннее единство и стабильность правовой системы, ее гармоничное развитие. Но наиболее совершенным способом рассмотрения и разрешения коллизий являются судебные процедуры. Можно утверждать, что нормоконтроль – это один из способов устранения коллизий в нормотворческой сфере. 8) нормоконтроль является основой в привлечении виновных к конституционно-правовой ответственности, то есть выполняет частную и общую превенцию. 9) основание формирования судебного конституционализма в России. 10) в решениях Конституционного Суда РФ, конституционных (уставных) судов, судов общей юрисдикции и арбитражных судов по результатам нормоконтроля интерпретированы ратифицированные международно-правовые нормы и нормы Конституции России как форма ее развития. Нормоконтроль осуществляется поэтапно. Автор разделяет точку зрения А.В. Зимина, выделившего три стадии конституционного контроля. Первая - подготовительная (стадия получения информации, ее регистрация и исследование), происходит подготовка к принятию решения; вторая - основная, происходит принятие решения и осуществляется контроль за его исполнением; третья - восстановительная, происходит реальное восстановление нарушений законности. Следует отметить, что самой важной стадией является третья, на которой происходит реальное восстановление нарушенной конституционности и законности, восстановление нарушенных прав и свобод, привлечение виновных к ответственности и т.д. Указанные три стадии характерны для каждой формы нормоконтроля (абстрактной и конкретной) и были сформулированы ещё в Концепции судебной реформы в РСФСР. Практика показала, что нормоконтроль реализуется в двух основных формах – опосредовано и абстрактно. Первая, когда оспаривание нормативных актов осуществляется в рамках рассмотрения конкретного спора. Вторая форма нормоконтроля заключается в том, что вопрос о противоречии нормативного акта поднимается вне рассмотрения конкретного дела и не связан с разрешением спора о праве между конкретными субъектами. Результатом абстрактного нормоконтроля в случае удовлетворения обращения заявителя является лишение оспариваемого акта юридической силы или признание его недействительным, то есть это область конституционного судопроизводства. Наиболее четкое разграничение абстрактного и конкретного нормоконтроля дал Л.В. Лазарев. Так, по его мнению, абстрактный нормоконтроль осуществляется вне связи с применением в конкретных судебных и иных делах актов, указанных в ст.125 ч.2 Конституции РФ. По жалобам на нарушения конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов Конституционный Суд России проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, то есть осуществляет конкретный нормоконтроль. Необходимо подчеркнуть, что субъекты инициирования и основания, с которыми закон связывает условия проверки конституционности и законности актов, влияют и на форму нормоконтроля, но оба способствуют развитию Конституции РФ в своих решениях. Анализ осуществления судебного и внесудебного нормоконтроля в России позволил автору провести классификации нормоконтроля по следующим основаниям: 1) по временному параметру: а) предварительный, б) промежуточный, в) итоговый, г) последующий; 2) по территории распространения: нормоконтроль на федеральном, региональном и муниципальном уровнях; 3) по объему контролируемого акта: сплошной и выборочный нормоконтроль (в случае конкретной проверки выявления нарушений в сфере местного самоуправления будут проверяться только акты органов местного самоуправления и их должностных лиц); 4) по органам, осуществляющим нормоконтроль: а) судебный четырех видов - осуществляемый арбитражными судами и судами общей юрисдикции, включая военными судами; в случае, если это судебный конституционный нормоконтроль, то Конституционным судом РФ и конституционными (уставными) судами субъектов Федерации; б) осуществляемый органами прокуратуры в виде прокурорского надзора за исполнением законов и законностью правовых актов; в) осуществляемый парламентом двух видов - нормоконтроль осуществляемый Государственной думой РФ и Советом Федерации; г) осуществляемый Президентом РФ; д) осуществляемый членами Правительства РФ; е) осуществляемый высшим должностным лицом субъекта Федерации при подписании правовых актов; ж) осуществляемый законодательным (представительным) органом субъекта Федерации; з) осуществляемый федеральным антимонопольным органом в сфере антимонопольного регулирования; и) осуществляемый Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации; 5) по количеству лиц при проведении нормоконтроля: единоличный, комплексный (несколько специалистов в разных сферах), коллегиальный (несколько специалистов из одной сферы); 6) по мерам итога: активный и пассивный нормоконтроль. При активном принимаются решения по устранению ошибок, при пассивном – только фиксируется их наличие (заключение прокурора на проект нормативного правового акта); 7) по проверяемым объектам можно выделить нормоконтроль правовых актов и специальных действий правового характера; 8) по отрасли права (законодательства): уголовное, семейное, жилищное, трудовое и т.д.; 9) по инициатору нормоконтроля: должностное лицо, государственный орган, физическое лицо, юридическое лицо; 10) как форма развития: 1) Конституции РФ, 2) конституции (устава) субъекта Федерации, 3) федерального законодательства, 4) регионального законодательства, 5) местного нормотворчества; 11) в зависимости от критерия оценки – нормоконтроль судов общей юрисдикции и арбитражных судов на предмет законности и конституционный контроль Конституционного Суда РФ либо конституционных (уставных) судов субъектов Федерации на предмет уставности или конституционности. Итак, дальнейшее теоретическое развитие также необходимо наряду с развитием конституционно-правовой основы нормоконтроля в России. Конституционность, уставность и законность есть базовые категории отличия нормоконтроля, уставного контроля и конституционного контроля. Они самостоятельны, взаимосвязаны и представляют собой различные уровни обеспечения верховенства права в Российской Федерации.

ЛИТЕРАТУРА:

Краснов Ю.К. Государственное право России. История и современность. – М., 2002. - С.590.
Никитин С.В. Судебный нормоконтроль в гражданском и арбитражном процессе: вопросы теории и практики: Автореф. дис… доктора юрид. наук. – М., 2010. - С.3-4.
Катков Д.Б., Корчиго Е.В. Конституционное право России: учебное пособие. – М., 1999. - С.214,215.
Лебедев В.М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. СПб., 2001. -С.89.
Павлушина А. Судебный нормоконтроль: «тихая революция» в гражданском процессе // Российская юстиция. - 2002. - № 7. - С.18.
Уксусова Е. Оспаривание законности нормативных актов в судах общей юрисдикции // Российская юстиция. - 1998. - № 8. - С.43.
Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Кононова А.Л. // Собрание законодательства РФ. -2004. -№5. - Ст.403.
Вороненков Д.Н. Теоретические и нормативные основы судебного контроля в механизме разделения властей: Автореф. …. доктора юрид. наук. - М., - 2009. – С.15.
Ершов В. Признание нормативных правовых актов противоречащими Конституции РФ и федеральным законам: теория вопроса // Российская юстиция. - 2003. - № 4. - С.9.
Кажлаев С.А. О нормотворчестве Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. -2004. - № 9. - С.27.
Митюков М.А. Конституционные суды на постсоветском пространстве. - М., 1999. - С.55.
Конституционные и уставные суды субъектов Российской Федерации / отв. ред. М.А. Митюков. М., 1999. - С.29.
Никитин С.В. Судебное производство по делам об оспаривании законности актов нормативно-правового характера // Судебное рассмотрение административных дел: правовая реальность и перспективы развития: пособие для судей / науч. ред. Скитович В.В. - М., 2002. - С.138.
Никитин С.В. Судебный нормоконтроль в гражданском и арбитражном процессе: вопросы теории и практики: Автореф. дис… доктора юрид. наук. – М., 2010. – С.7-8.
Лазарева В.А. Судебная власть. Судебная защита. Судебный контроль: понятие и соотношение: лекции-очерки. – Самара, 2000. - С.22, 26.
Харитонова Н.Н. Функции органов конституционного контроля // Конституционное и муниципальное право. - 2003. - № 5. - С.44.
Комментарий к Конституции Российской Федерации. - М., 2010. - С.828. (Автор главы – Кашепов В.П.).
Морозова Л.А. Конституционно-правовой статус судебной власти в современной России //Конституция как символ эпохи: В 2 т. Т.1. / под ред. проф. С.А. Авакьяна. – М., 2004. - С.511, 512.
Анциферова О.В. Обеспечение единства законодательной системы Российской Федерации: Автореф. дис… кандид. юрид. наук. – Челябинск, 2003. - С.27.
Замотаева Е.К. Судебный нормоконтроль как способ разрешения конституционно-правовых споров в Российской Федерации: Автореф. дис… кандид. юрид. наук. – М., 2005. – С.7.
Ярошенко Н.И. Конституционно-правовые основы организации и контрольной деятельности судебной власти в Российской Федерации. - Пермь: Книжный формат, 2011. - С.116-117.
Конституция и закон: стабильность и динамизм (серия «Конфликт закона и общества») / отв. ред. Козимирчук В.П. – М., 1998. - С.147. (Автор главы VIII – Варламова Н.В.).
Кравец И.А. Российский конституционализм: Проблемы становления, развития и осуществления. – СПб., 2005. – С.259.
Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. - М., 2002. - С.392, 393.
Алексеев С.С. Государство и право. Начальный курс. - М., 1996. - С.78,79.
Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России (1991-2001 гг.). - М., 2001. - С.58.
Никитин С.В. Судебное производство по делам об оспаривании законности актов нормативно-правового характера // Судебное рассмотрение административных дел: правовая реальность и перспективы развития: пособие для судей / науч. ред. Скитович В.В. - М., 2002. - С.140.
Шакун В.М. Коллизии в конституционном праве Российской Федерации: Автореф. дис… кандид. юрид. наук. -Челябинск, 2005. – С.11.
Коллизионное право: Учебное и научно-практическое пособие / Ю.А. Тихомиров. – М., 2000. - С.126.
Ярошенко Н.И. Нормоконтроль: конституционно-правовые основы и роль в механизме реализации конституционно-правовой ответственности. - Пермь: Книжный формат, 2010. - С.14-16.
Зимин А.В. Конституционный контроль в системе разделения властей: Автореф. дис… кандид. юрид. наук. - М., 2002. - С. 19-20.
Концепция судебной реформы в РСФСР / под ред. Б.А. Золотухина. М.: Ред. Газ. «Демократ. Выбор», 2001. - С.57.
Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России. - М., 2003. - С. 31,32.

старший преподаватель кафедры

Формально-юридическое выражение указанные конфликты получают в издании органами власти и должностными лицами противоречащих друг другу правовых норм . Они могут содержаться в конституционном, гражданском, административном, трудовом, финансовом, налоговом, земельном, экологическом и других отраслях права и законодательства. Не вписывающиеся в существующую систему права нормативные положения способны, в свою очередь, вызвать множество проблем в экономической и иных сферах общественной жизни.

Во избежание подобных ситуаций и в целях обеспечения охраны и защиты прав и законных интересов субъектов имущественных отношений, в государстве создается специальный механизм контроля и надзора за подготовкой, принятием и реализацией нормативных правовых актов . В него входят разнообразные структуры, наделенные полномочиями по выявлению, фиксации и устранению нарушений законности в сферах правотворчества и правоприменения, осуществление которых сопряжено с использованием целого ряда процедур рассмотрения и преодоления юридических коллизий .

В правовом, демократическом государстве важнейшая роль принадлежит судебным процедурам урегулирования споров. Именно суд является последней инстанцией, к которой апеллируют стороны за разрешением возникших разногласий. Органы судебной власти в установленной форме и в пределах закрепленной за ними компетенции выполняют функцию контроля за соответствием одних нормативных правовых актов другим, имеющим большую юридическую силу. Подобная деятельность является одной из гарантий конституционного права на судебную защиту, значение которой повышается по мере расширения этого права. С одной стороны, заинтересованным лицам предоставляется возможность судебного оспаривания все большего числа нормативных решений, принимаемых на разных уровнях публичной власти, с другой, – создается разветвленный механизм их проверки судами.

Виды процедур судебного нормоконтроля.

Рассмотрим подробнее процедуры судебного нормоконтроля.

Они реализуются в форме четырех установленных Конституцией Российской Федерации способов осуществления судебной власти – конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Различия между ними можно провести по следующим критериям: предмету обращения в суд, «правовому масштабу» проверки нормативных актов , характеру деятельности, в связи с которой были нарушены права и свободы, субъектам инициирования процедуры нормоконтроля, правовым последствиям.

В зависимости от того, что является предметом обращения в суд – требование о рассмотрении того или иного публично- или частно-правового спора, либо требование о проверке конституционности (законности) нормативного правового акта, различают процедуры так называемого конкретного (осуществляемого в связи со слушанием в суде какого-либо уголовного, гражданского, арбитражного, конституционного, административного дела) и абстрактного (не связанного с производством по конкретному делу) нормоконтроля.

Общую правовую основу конкретного нормоконтроля составляют ст. 120 Конституции РФ и развивающий ее содержание п. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О судебной системе Российской Федерации». Смысл этих норм состоит в том, что суд любой инстанции, обнаружив при рассмотрении любого дела несоответствие между подлежащим применению (примененным) нормативным правовым актом и актом большей юридической силы, включая Конституцию, должен руководствоваться нормативными положениями большей юридической силы.

В отличие от конкретного, абстрактный нормоконтроль возможен только в форме конституционного и административного судопроизводств. Кроме того, он в гораздо большей степени регламентирован нормами судебно-процессуального законодательства – конституционного, гражданского, арбитражного. Объясняется это тем, что проверка законности, конституционности положений оспариваемого нормативного акта является здесь основной задачей судебной деятельности и ключевым требованием заявителей.

«Правовой масштаб» нормоконтроля зависит от вида судопроизводства и характера контроля. Под «правовым масштабом» понимаются положения нормативного акта, имеющего большую юридическую силу по сравнению с проверяемым, соответствие либо несоответствие которым устанавливает суд в ходе проверки. В гражданском и уголовном судопроизводствах применяется только конкретный контроль, «масштаб» которого представляет собой набор разноуровневых нормативно-правовых предписаний. В конституционном и административном судопроизводствах возможен как конкретный, так и абстрактный контроль. Напомним, что единственным «правовым масштабом» деятельности органов конституционной юстиции независимо от вида контроля может быть федеральная Конституция либо конституция (устав) субъекта РФ. Никакие иные нормативные акты не могут служить для конституционных судов критерием проверки. Однако конституционные (уставные) суды субъектов Федерации при рассмотрении дел должны, на наш взгляд, соотносить нормы основного закона субъекта РФ с федеральными Конституцией и законодательством. Что касается «масштаба» нормоконтроля в административном судопроизводстве, то его количественная и качественная характеристики (состав и юридическая природа входящих в него нормативных правовых актов) напрямую связаны с видом контроля. Если при рассмотрении конкретного дела суды могут сопоставлять нормативные акты с иными актами большей юридической силы вплоть до Конституции, то она «выпадает» из «правового масштаба» деятельности суда, если речь идет о непосредственном оспаривании актов, проверка конституционности которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ. Выбор «масштаба» определяется, прежде всего, местом проверяемого акта в иерархии нормативных правовых актов, его юридической силой.

Различия между процедурами абстрактного нормоконтроля можно провести по характеру деятельности участников правоотношений, в связи с которой были нарушены оспариваемым актом их права, свободы и законные интересы. Если это – предпринимательская или иная экономическая деятельность, то дело будет подведомственно арбитражному суду . В противном случае оно подлежит рассмотрению другими судами в соответствии с их компетенцией. Заметим, что сущность спорного правоотношения, характер деятельности, правовое регулирование которой привело к нарушению прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, иных лиц, – единственный критерий разграничения компетенции в сфере оспаривания актов между судами общей и арбитражной юрисдикции.

Круг субъектов инициирования судебного нормоконтроля зависит от вида судопроизводства и определяется судебно-процессуальным законодательством. С инициативой проведения конкретного контроля выступают лица, участвующие в судебном рассмотрении того или иного уголовного, гражданского, конституционного, арбитражного или административного дела. Субъекты обращения в суд в порядке абстрактного нормоконтроля устанавливаются в перечнях органов и лиц, уполномоченных на подачу соответствующего заявления (запроса). Данные перечни зачастую совпадают с кругом участников производства по конкретным делам, но могут различаться между собой по составу и по степени определенности.

Юридические последствия контроля, так же, как «правовой масштаб» и субъекты инициативы его проведения, обусловлены видом судопроизводства и самой проверки. Если нормоконтроль осуществляется в гражданском или уголовном судопроизводстве, а также в конституционном и административном, не связанным с оспариванием актов, то он всегда будет конкретным. Его результат – неприменение судом в рассматриваемом деле нормативного правового акта, противоречащего акту большей юридической силы, и разрешение спора на основе норм, занимающих более приоритетное положение в системе права.

Иначе обстоит дело с последствиями абстрактного контроля. Акт (его отдельные положения), признанный неконституционным, становится недействительным, а признанный незаконным, – недействующим. Однако для юридической природы самого акта не имеет принципиального значения принятие судом того или иного решения. В том и другом случае, он утрачивает силу (полностью или в части) и не подлежит дальнейшему применению. Указанные понятия были введены Конституционным Судом РФ в одном из его решений для того, чтобы, с одной стороны, подчеркнуть отсутствие у судов общей юрисдикции (думается, в равной мере это относится и к арбитражным судам) полномочий признавать определенные нормативные акты не соответствующими Конституции РФ и утрачивающими юридическую силу, а, с другой, – обосновать право заинтересованных лиц на обращение в Суд с требованием о проверке конституционности нормативных актов, ранее признанных незаконными, подтверждая тем самым исключительный характер своей компетенции по проверке соответствия этих актов Конституции. «Однако такой подход к разграничению компетенции в области нормоконтроля между Конституционным Судом Российской Федерации и другими судами, – отмечено в Постановлении, – не отрицает правомочия судов общей юрисдикции подтверждать недействительность (выделено мною. – Е. З. ) законов субъекта Российской Федерации, содержащих такие же положения, какие уже были признаны неконституционными Конституционным Судом Российской Федерации, …что вытекает из части второй статьи 87 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”».

Конкретный и абстрактный нормоконтроль: достоинства и недостатки.

Сравнительный анализ процедур судебного нормоконтроля позволяет выявить их отрицательные и положительные стороны.

Значительный недостаток конкретного контроля состоит в том, что факт признания нормативного акта незаконным (неконституционным) никак не отражается на системе действующих правовых норм и не влияет на процессы правотворчества и правоприменения. Данная процедура направлена исключительно на защиту лиц, участвующих в конкретном деле, и сфера ее действия ограничена рамками соответствующего судопроизводства. Вывод суда о незаконном или неконституционном характере примененного или подлежащего применению нормативного акта не будет иметь никакого юридического значения для самого акта, а также для субъектов, находящихся «за пределами» рассматриваемого дела. Сказанное означает, что неправомерный акт будет продолжать действовать, нарушать права и свободы, может беспрепятственно применяться судами, иными органами и должностными лицами. Исключениями являются лишь проверка законов Конституционным Судом в порядке ч. 4 ст. 125 Конституции и рассмотрение им споров о компетенции, в результате которых неконституционные акты утрачивают силу и не подлежат дальнейшему применению.

Абстрактный контроль имеет принципиально иной результат. Его правовые последствия имеют такую же сферу действия, что и оспариваемый нормативный правовой акт. В этом смысле процедуры абстрактного нормоконтроля способствуют более эффективному разрешению социальных, в том числе экономических, конфликтов. Отметим, что утрата актом (его отдельными положениями) юридической силы прямо предусмотрена как следствие конституционного судопроизводства и административного, осуществляемого судами общей юрисдикции. Что касается арбитражных судов, то Арбитражный процессуальный кодекс РФ об этом умалчивает.

Положительные моменты есть и у проверки нормативных актов в связи с рассмотрением конкретного дела. Очень важно, что от сторон и иных участников судебного разбирательства не требуется каких-то дополнительных действий и затрат, связанных с возбуждением в суде нового – административного – производства по проверке акта, применением которого могут быть нарушены (или нарушены) их права, свободы и законные интересы. Нормоконтроль производится судом, рассматривающим дело по существу, или вышестоящей судебной инстанцией «здесь же», «на месте», в данном конкретном деле. Это позволяет более оперативно обеспечивать судебную защиту от незаконных и неконституционных нормативных положений.

Процедуры абстрактного нормоконтроля всегда предполагают подробную регламентацию в законе полномочий судебных органов по их использованию. Отсутствие четкого распределения компетенции между судами существенно затруднит или сделает невозможным судебное оспаривание правовых актов, что приведет к ограничению конституционного права на судебную защиту от неправомерных решений органов власти и должностных лиц. Проверка судами нормативных актов при рассмотрении конкретных дел является в этом отношении более надежной гарантией судебной защиты, поскольку не требует детального правового регулирования и основывается на упоминавшихся ранее положениях конституционного законодательства, продублированных в процессуальных кодексах.

Новеллы процессуального законодательства и судебной практики.

С принятием новых ГПК и АПК у общих и арбитражных судов впервые появилась реальная возможность влиять на систему действующего права посредством рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов. Конечно, это не значит, что суды могут отменять положения оспариваемых актов, признанные не соответствующими закону или иному акту большей юридической силы, внося тем самым изменения в законодательство. Это – функция нормотворческих органов. Однако последствия судебного нормоконтроля фактически могут оказаться такими же, как при формальной отмене акта принявшим его органом или должностным лицом: неправомерный акт утрачивает юридическую силу. Более того, если какой-либо нормативный акт будет объявлен судом общей юрисдикции недействующим, силу утратит не только он сам, но также и другие нормативные акты, основанные на нем или воспроизводящие его содержание. Заметим, что решения органов власти, основанные на актах, признанных неконституционными Конституционным Судом, не утрачивают юридическую силу. Такой вывод следует из текста ч. 3 ст. 79 Федерального конституционного закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О Конституционном Суде Российской Федерации».

На сегодняшний день решены многие вопросы судебного нормоконтроля, которые на протяжении долгого времени были в центре внимания специалистов. Среди юристов – ученых и практиков – велись дискуссии по поводу самой возможности проверки общими и арбитражными судами нормативных правовых актов (их отдельных видов) безотносительно к рассмотрению конкретного дела, о юридической природе принятого в результате ее осуществления решения, о том, какова должна быть роль суда при рассмотрении данных дел (обязан ли он занимать активную позицию, по собственной инициативе выяснять все правовые доводы и основания, по которым оспариваемый нормативный акт может быть признан неправомерным, связан ли суд доводами и основаниями заявителей) и т. д.

Решены проблемы официального опубликования и обязательности для других правоприменителей судебных решений по делам об оспаривании нормативных актов. Роль суда в делах данной категории стала более определенной. Она не сводится к позиции стороннего наблюдателя, безучастно следящего за воплощением сторонами в жизнь принципа состязательности и только взвешивающего все «за» и «против». Суд выступает как активный, но при этом объективный и независимый, участник судопроизводства. Он не связан доводами и основаниями заявленных требований и проверяет оспариваемое положение в полном объеме, может по собственной инициативе истребовать доказательства, необходимые для принятия правильного решения. Отказ лица от заявления не влечет прекращения производства по делу, так же, как и признание требования органом или должностным лицом, принявшими оспариваемый акт, необязательно для суда и не препятствует рассмотрению дела по существу.

Конституционный Суд РФ поставил точку в вопросе о том, могут ли суды общей юрисдикции в порядке абстрактного контроля проверять конституции и уставы субъектов РФ на их соответствие федеральному законодательству.

Наблюдается тенденция сближения юридической природы решений общих и арбитражных судов с постановлениями органов конституционного контроля. Думается, обусловлено это родственным характером функции судов по проверке нормативных правовых актов, итог осуществления которой также должен предполагать некое единообразие. Особенно ярко указанная тенденция проявляется при сопоставлении по ряду параметров решений общих судов с актами органов конституционной юстиции. Среди них, помимо уже называвшихся сходных последствий нормоконтроля, требований о необходимости опубликования и обязательности судебных решений для других правоприменителей и иных субъектов, можно обозначить и такие, как отсутствие необходимости подтверждения решения суда о признании акта незаконным (неконституционным) какими бы то ни было органами и должностными лицами, а также невозможность его преодоления повторным принятием такого же акта.

Различия остаются по порядку вступления в силу судебных решений и связанному с ним свойству их окончательности. Данные отличия объясняются спецификой организации деятельности судов общей и конституционной юрисдикции, наличием инстанционности в системе общих судов. Напомним, что закон, примененный судом общей юрисдикции в конкретном деле, может в последующем стать предметом рассмотрения Конституционного Суда. В этом случае правовые последствия конституционного контроля будут обязательными в том числе и для суда, рассматривавшего соответствующее дело. Применительно к решениям самого Конституционного Суда подобная процедура не допустима. Отметим также, что государственный орган или должностное лицо, принявшие неконституционный акт, должны его отменить или совершить иные действия по приведению в соответствие с Конституцией РФ. Гражданское процессуальное законодательство, в отличие от арбитражного, не предъявляет аналогичного требования к «издателям» нормативного правового акта, признанного недействующим.

Проблемы судебного оспаривания нормативных правовых актов.

Несмотря на заметный прогресс в законодательном оформлении способов судебного оспаривания нормативных актов и полномочий судов по их проверке, в сфере абстрактного нормоконтроля все еще остается довольно много проблем. Назовем лишь некоторые из них.

В первую очередь, хочется обратить внимание на то, что компетенция судов общей юрисдикции по проверке актов регламентируется Гражданским процессуальным кодексом РФ. Конституция в ч. 3 ст. 128 определяет, что полномочия, порядок образования и деятельности федеральных судов устанавливаются федеральным конституционным законом. Законодатель, закрепив соответствующие полномочия судов в обычном федеральном законе, пренебрег указанным конституционным положением, а также целым рядом решений Конституционного Суда, в которых высказана его правовая позиция по данному вопросу. В отношении арбитражных судов такой проблемы не существует, поскольку в самом Федеральном конституционном законе от 01.01.01 г. «Об арбитражных судах в Российской Федерации» содержится норма, согласно которой порядок судопроизводства в этих судах определяется Конституцией РФ, федеральным конституционным законом об арбитражных судах, Арбитражным процессуальным кодексом РФ и принимаемыми в соответствии с ними другими федеральными законами (п. 2 ст. 2). В научно-практической литературе обосновывается мнение о необходимости «регулирования производства по делам данной категории самостоятельным законом», а положения гл. 24 ГПК предлагается рассматривать как «переходный этап к принятию полноценного Федерального конституционного закона РФ, который применительно как к общим, так и к арбитражным судам подробно и непротиворечиво регламентировал бы производство по делам об оспаривании нормативных правовых актов». Неизвестно, когда будет принят такой закон. В настоящее время в Совете по правосудию при Президенте РФ разрабатывается проект Кодекса административного судопроизводства РФ, которым предполагается унифицировать порядок судопроизводства по делам, возникающим из административно-правовых отношений. Проект предусматривает создание системы специализированных административных судов во главе с Верховным Судом РФ, изымая тем самым рассмотрение соответствующих дел из ведения судов общей и арбитражной юрисдикции. Сейчас сложно делать какие-либо прогнозы относительно сроков принятия названного акта и вступления его в действие. На наш взгляд, это возможно не раньше принятия, по крайней мере, еще двух нормативных актов – федерального конституционного закона о судах общей юрисдикции и федерального конституционного закона об административных судах. Без них Кодекс административного судопроизводства, имеющий статус ординарного федерального закона, не сможет занять подобающее место в системе права.

Важное значение для разграничения компетенции между Конституционным Судом и общими судами имеет положение Гражданского процессуального кодекса о том, что граждане и организации могут обращаться за защитой своих прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ, в суды общей юрисдикции. Означает ли это, что последние вправе осуществлять проверку конституционности нормативных актов? Следуя буквальному смыслу п. 1 ст. 251 ГПК, такая возможность не исключается. Как же в этом случае отграничить полномочия общих и Конституционного судов? Названная статья Кодекса в п. 3 содержит норму, запрещающую судам принимать к производству дела об оспаривании нормативных правовых актов, проверка конституционности которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ. В Постановлении от 01.01.01 г. N 19-П по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции РФ Конституционный Суд разъяснил, что к исключительной компетенции этого органа относится проверка конституционности нормативных актов, перечисленных в п. «а» и «б» ч. 2 ст. 125 Конституции. Следовательно, предметом проверки конституционности судов общей юрисдикции могут быть только нормативные правовые акты, которые не указаны в ч. 2 ст. 125 Основного закона. К ним относятся нормативные акты федеральных органов исполнительной власти ниже уровня постановлений Правительства РФ, акты органов государственной власти и должностных лиц субъектов РФ, изданных по вопросам ведения субъектов РФ, акты органов и должностных лиц местного самоуправления.

Однако могут ли суды проверять конституционность нормативных актов вне четко установленных законом форм и юридических последствий подобной деятельности, как это сделано на конституционном уровне в отношении Конституционного Суда РФ? Хотя в новом процессуальном законодательстве и прослеживается определенное сходство полномочий общих и конституционных судов в сфере абстрактного нормоконтроля, судебная проверка конституционности нормативных актов, является, на наш взгляд, особым видом юрисдикционной деятельности, требующим повышенной правовой регламентации. ГПК же, провозглашая право заинтересованных лиц на обращение в суд за защитой конституционных прав и свобод, не только не устанавливает процедуру проверки конституционности оспариваемого акта и ее последствия, но даже не упоминает Конституцию РФ в перечне актов, на соответствие которым осуществляется проверка.

Компетенция арбитражных судов по делам об оспаривании нормативных актов изначально ограничена возможностью их рассмотрения только в том случае, если суды специально уполномочены на это федеральным законом. Например, такая возможность предусмотрена ч. 2 ст. 416 Таможенного кодекса РФ (в ред. от 01.01.01 г.), п. 2 ст. 138 Налогового кодекса РФ, ст. 46 и 52 Федерального закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», ст. 21 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О банках и банковской деятельности», п. 6 ст. 12 Закона РСФСР от 01.01.01 г. (в ред. от 9 октября 2002 г.) «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». Если в федеральном законе отсутствует указание на то, что заинтересованные лица могут оспорить нормативные решения органов власти и должностных лиц в арбитражные суды, последние будут отказывать в принятии заявлений.

Каким же органам будет подведомственна проверка законности нормативных актов, нарушающих права и интересы лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, если в законе ничего не говорится об их рассмотрении арбитражными судами? Следует учитывать, что арбитражные и конституционные суды являются специализированными органами судебной власти, действующими по принципу «только то, что прямо разрешено законом». В отличие от этого, законодательство не содержит исчерпывающего перечня полномочий общих судов. Само наименование «суды общей юрисдикции» свидетельствует о том, что они функционируют по принципу «все, что прямо не запрещено законом», призваны обеспечивать всеобщность и всеобъемлемость права на судебную защиту, которое не может быть полностью реализовано в деятельности конституционных и арбитражных судов. Очевидно, проверку указанных нормативных актов должны проводить общие суды. Подтверждением тому служит и положение ГПК, уполномочивающее суды на ее осуществление, если рассмотрение соответствующих заявлений не отнесено федеральным законом к компетенции иных судов (ст. 245). Но здесь возникает другой вопрос: не будет ли нарушаться конституционный принцип равенства всех перед законом, если дела одной и той же категории (об оспаривании нормативных правовых актов, затрагивающих права и интересы лиц в предпринимательской и иной экономической деятельности) будут рассматриваться в разных судах (общих и арбитражных), по разным процедурам (установленным ГПК и АПК), иметь своим результатом различные правовые последствия, несмотря на возможную схожесть формулировки итогового решения по делу?

Если расширительно истолковать предметную компетенцию общих и арбитражных судов в исследуемой области и заключить, что соответствующие процессуальные кодексы охватывают понятием нормативного правового акта и такую его разновидность, как публично-правовой (нормативный) договор, многие вопросы этим все равно не решаются. Принимая во внимание, что договор между федеральными органами власти и органами власти субъекта РФ можно рассматривать как нормативный акт, изданный в равной мере Федерацией и субъектом, непонятно, какой суд уполномочен осуществлять проверку его законности – Верховный Суд РФ (Высший Арбитражный Суд РФ) или суд общей юрисдикции (арбитражный суд) уровня субъекта РФ. Ситуация осложняется тем, что ни один из названных кодексов не содержит правил определения подсудности в случае ее «пересечения» между судами разного уровня, за исключением изменения подсудности гражданских дел между мировым судьей и районным судом (п. 3 ст. 23 ГПК). Кроме того, на территориальную подсудность не распространяются нормы о договорной подсудности, т. к. она является исключительной, а споры о подсудности между судебными органами не допускаются. Скорее всего, дело в данной ситуации будет рассматриваться тем судом, в который раньше поступит заявление. Однако насколько будут соблюдены принципы отправления правосудия, если договор, напрямую затрагивающий интересы Федерации, будет оцениваться судебным органом на уровне ее субъекта?

Аналогичное положение может возникнуть с проверкой договоров между органами государственной власти субъекта РФ и органами государственной власти иностранного государства. Если следовать буквальному смыслу формулировок ГПК и АПК, подобные дела подсудны общему или арбитражному суду субъекта РФ в соответствии с их компетенцией, т. к. предметом проверки является нормативный акт-договор, одной из сторон которого выступает субъект РФ. Верховный Суд или Высший Арбитражный Суд не могут принимать такие дела к производству, поскольку они не уполномочены проверять нормативные акты субъектов РФ. Допустимо ли это, если учесть, что соответствующие акты могут непосредственно касаться интересов Российской Федерации, и ответственность по ним может нести государство в целом, о чем свидетельствует и необходимость получения обязательной санкции Правительства РФ на их заключение (п. 1 ст. 1, ст. 8 Закона о координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ)?

Актуальна сегодня и проблема обеспечения конституционности федерального законодательства в области нормоконтроля. Например, ч. 3 ст. 416 Таможенного кодекса РФ, в силу которой Конституционный Суд РФ вправе проверять жалобы на нормативные акты Государственного таможенного комитета РФ, а также на правоприменительную практику таможенных органов РФ, явно не соответствует Основному закону РФ. Несмотря на то, что Таможенный кодекс как правовой акт, действовавший на территории РФ до вступления в силу Конституции РФ, подлежит применению в части, не противоречащей ее положениям, думается, все же, что его неконституционные нормы должны быть лишены юридической силы в установленном порядке. Это необходимо и для того, чтобы упорядочить отношения в сфере судебного оспаривания правовых актов и избежать вероятности поступления в Конституционный Суд неподведомственных ему жалоб от граждан и организаций, которые, будучи участниками конкретных правоотношений, при защите своих прав и свобод руководствуются, прежде всего, специальным законодательством (в данном случае – таможенным), а не Конституцией.

Следует отметить, что конституционно-правовое регулирование отношений судебного, прежде всего, конституционного, нормоконтроля тоже трудно признать удовлетворительным. В основном, из-за юридико-технических дефектов текста самой Конституции РФ. На недостатки ее ст. 125 уже обращалось внимание в литературе. Добавим, что положения указанной статьи, предоставляя Конституционному Суду РФ полномочия по проверке конституционности федеральных законов, оставляют открытым вопрос о том, можно ли оспаривать в этом органе федеральные законы, принятые на референдуме. Если Конституция включает в понятие «федеральный закон» в том числе и закон, принятый на референдуме РФ, то налицо коллизия норм двух конституционных актов – Основного закона и Федерального конституционного закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О референдуме Российской Федерации». Если Конституционный Суд признает закон, принятый на референдуме, не соответствующим Конституции, что приведет к утрате им юридической силы, можно сказать, что проверяемый акт фактически отменен органом судебной власти. Это вступит в противоречие со ст. 40 Закона о референдуме, согласно которой решение, принятое всенародным голосованием, может быть отменено не иначе как посредством принятия решения на новом общенациональном голосовании. Если же Конституция в ст. 125 федеральными законами именует только акты, принятые федеральным органом законодательной власти , то возникает проблема обеспечения конституционности решений, принимаемых на общегосударственном референдуме, поскольку законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ, не должны противоречить Конституции РФ.

Погрешности юридической техники не миновали и новые судебно-процессуальные кодексы. Например, п. 2 ст. 251 ГПК РФ устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, уполномоченных обращаться в суд с требованием о признании незаконным нормативного правового акта, нарушающего их компетенцию. В нем отсутствуют такие органы, как Совет Федерации и Государственная Дума Федерального Собрания РФ, федеральные министерства и ведомства , иные федеральные государственные органы (Центральная избирательная комиссия РФ, органы прокуратуры), органы исполнительной власти субъектов РФ. Что это – техническое «упущение» законодателя или его принципиальная позиция? Кроме того, указанная норма не только ограничивает круг заявителей, но и определяет границы «правового масштаба» судебной проверки, что можно заметить и применительно к п. 1 названной статьи. По буквальному смыслу данных положений получается, что суд может проверить оспариваемый акт только на его соответствие закону, потому что инициаторы нормоконтроля обращаются с заявлением о признании нормативного акта противоречащим именно закону. Думается, что текст п. 1 и 2 ст. 251 Кодекса заметно бы выиграл, если бы после слов «противоречащим закону» был дополнен словами «или другому нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу». Это необходимо также для согласования содержания этих норм с п. 1 и 2 ст. 253, которые уполномочивают суд осуществлять проверку оспариваемого акта не только на его соответствие закону, но и иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу по сравнению с проверяемым. Внимательное прочтение и сопоставление положений ст. 248 и п. 8 ст. 251 ГПК позволяют выявить двусмысленность, неопределенность и противоречивость их содержания. В АПК РФ также можно обнаружить немало пробелов и коллизий.

Все еще нерешенной остается проблема обеспечения законности и конституционности актов нормативного характера самих органов судебной власти – постановлений Конституционного Суда РФ о неконституционности нормативных актов и Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов РФ по вопросам судебной практики.

Обратим внимание еще на один момент. Связан он с наличием в судебной системе Российской Федерации, помимо федеральных судов, судебных органов субъектов Российской Федерации – конституционных (уставных) судов, также выполняющих функцию нормоконтроля. Поскольку их полномочия по проверке целого ряда нормативных актов пересекаются с юрисдикцией федеральных судов, задача разграничения компетенции между ними чрезвычайно актуальна.

Проведенный краткий анализ показывает, что, несмотря на вступление в действие новых процессуальных кодексов – Гражданского и Арбитражного, благодаря которым во многом усовершенствовалось правовое регулирование отношений судебного нормоконтроля, здесь все еще остается множество проблем. Некоторые из них, например, такие, как дефекты юридической техники, могли бы быть устранены уже в ближайшем будущем посредством внесения в тексты законодательных актов соответствующих корректив. Другие же, сопряженные с выработкой концептуальной позиции по тем или иным вопросам (о разграничении компетенции между судами, о критериях конституционности нормативных актов, о пределах права на непосредственную защиту от незаконных (неконституционных) правовых норм), потребуют более тщательной проработки, а значит, и более длительного времени их преодоления.

Процедуры судебного нормоконтроля способствуют успешному разрешению социальных, в том числе экономических, конфликтов тогда, когда последние явились следствием принятия неправомерного нормативного акта, т. е. если причина конфликта лежит исключительно в правовой плоскости. В этом случае для достижения желаемого результата достаточно объявить такой акт неконституционным или незаконным в установленном порядке, обязать уполномоченных субъектов отменить его и принять взамен новый или совершить другие действия по приведению данного акта в соответствие с законом или иным актом большей юридической силы. В качестве примеров подобного урегулирования спорных ситуаций в социально-экономической сфере можно привести Закон Российской Федерации от 01.01.01 г. «О дорожных фондах в Российской Федерации», в который были внесены дополнения Федеральным законом от 01.01.01 г. на основании Постановления Конституционного Суда от 01.01.01 г. N 16-П о проверке конституционности отдельных положений данного закона, Федеральный закон от 01.01.01 г. «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации», который был изменен и дополнен Федеральным законом от 01.01.01 г. в соответствии с Постановлением Конституционного Суда от 01.01.01 г. N 12-П о проверке конституционности этого акта.

Если источник противоречий находится не в юридической, а в иных сферах общественной жизни (экономической, политической, социальной), то использование даже самых действенных процедур устранения коллизий не способно будет полностью исправить положение. Помимо чисто правовых, нужно будет задействовать целый комплекс иных способов преодоления разногласий – политических, экономических и т. д. Попытки разрешения конфликта одними юридическими средствами могут не только не привести к успеху, но и еще больше осложнить ситуацию. Однако отечественная практика судебного конституционного контроля знает случаи эффективного разрешения споров о компетенции, возникших на базе экономического противостояния.

В заключение отметим, что даже если причины социально-экономических споров ограничиваются областью формально-юридической, само по себе наличие продуманных, четко прописанных и грамотно применяемых судебных процедур еще не является стопроцентной гарантией их разрешения. Последствия действия незаконных и неконституционных норм могут так глубоко проникнуть в ткань социального организма, что решить проблему с помощью права уже не представится возможным. Вот почему, на наш взгляд, более уместно говорить в данном случае о процедурах судебного нормоконтроля как о способе преодоления конфликтов, а не средстве их разрешения.

См.: Правовые акты: Учебно-практ. и справочн. пос. / , . – М.: 1999. С. 325–339.

СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1.; 2001. N 51. Ст. 4825.

См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 01.01.01 г. N 6-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. N 16. Ст. 1774.

СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447; 2001. N 51. Ст. 4824.

См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 01.01.01 г. N 13-П «О признании не соответствующими Конституции РФ отдельных положений статей 115 и 231 ГПК РСФСР, статей 26, 251 и 253 ГПК Российской Федерации, статей 1, 21 и 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации"» // Российская газета. N 150.

См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 01.01.01 г. N 19-П // СЗ РФ. 1998. N 25. Ст. 3004., от 01.01.01 г. N 6-П; Определение от 8 февраля 2001 г. N 15-О // СЗ РФ. 2001. N 11. Ст. 1070.

СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1589.

Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. . – М., 2003. С. 462.

Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1993. N 31. Ст. 1224; СЗ РФ. 2002. N 27. Ст. 2620.

СЗ РФ. 1998. N 31. Ст. 3824.

СЗ РФ. 1995. N 35. Ст. 3506; 2002. N 12. Ст. 1093.

СЗ РФ. 1996. N 6. Ст. 492; 2002. N 12. Ст. 1093.

Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 16. Ст. 499; СЗ РФ. 2002. N 41. Ст. 3969.

См.: Федеральный закон от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. 1999. N 26. Ст. 3176; 2002. N 21. Ст. 1915; Федеральный закон от 4 января 1999 г. «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. 1999. N 2. Ст. 231; Закон РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках».

См.: Жуйков защита прав граждан и юридических лиц. – М., 1997. С. 247–248.

СЗ РФ. 1995. N 42. Ст. 3921; 2002. N 39. Ст. 3641.

Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 44. Ст. 1426.

Российская газета. N 104.

СЗ РФ. 1996. N 29. Ст. 3543.

СЗ РФ. 1998. N 16. Ст. 1799.

Российская газета. N 102.

СЗ РФ. 1999. N 30. Ст. 3989.

См.: Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации / Отв. ред. : В 2 т. – М., 2001. – Т. 1: Государственная власть. Местное самоуправление. С. 347-352.

На основе анализа особенностей абстрактного и конкретного нормоконтроля в статье анализируется специфика осуществления данных форм конституционного нормоконтроля в сфере регионального законодательства. Обосновывая недопустимость подмены одного вида нормоконтроля другим, вносятся предложения по их совершенствованию. В части абстрактного нормоконтроля вносятся предложения, касающиеся расширения возможностей конституционной проверки региональных законов, например, за счет привлечения к конституционной проверке и федерального закона, на основе которого принят закон субъекта РФ. Особое значение имеет совершенствование института конституционной жалобы; так, важно предоставить возможность прибегать к конкретному нормоконтролю в случаях, когда конституционные права гражданина нарушены не только законом, но и некоторыми подзаконными актами субъектов РФ. Но такое обращение к конституционному правосудию возможно только в случае, когда восстановление нарушенных конституционных прав невозможно иным способом.

СПб.: Санкт-Петербургский государственный экономический университет, 2017.

Предлагаются доклады и выступления участников XIV Международной научно-практической конференции по конституционному праву, которая проходила 20-22 мая 2016 г. в Санкт-Петербурге на базе Санкт-Петербургского государственного экономического университета. Материалы конференции подготовлены с учетом имеющегося научного потенциала на момент издания.

Ливеровский А. А. Вестник Международного аналитического центра "Конституционная культура" "Центр Конституционного права Республики Армения" ЕРЕВАН 2018. 2018. № (1)1. С. 145-162.

25 лет воздействия Конституции Российской Федерации на общественные отношения в нашем государстве коренным образом изменили представление о конституции и о конституционном праве. Принятие обществом Конституции Российской Федерации обозначило формальное признание народом прописанных в ней социальных ценностей и общепризнанный международным правом характер правовых принципов, реализующих эти ценности. Основой для конституционного регулирования общественных отношений стали система конституционных принципов, имеющих естественное происхождение. Под естественным происхождением правовых принципов понимается их появление в правовой реальности в результате рациональной деятельности человека, не только в плане легитимации естественных прав, присущих человеку от рождения, но и в рамках их корректирующего воздействия на государственные режимы на пути продвижения гражданских прав и свобод человека. Естественное происхождение конституционных принципов придает объективный характер конституционному регулированию, а их предопределенность и верховенство по отношению к воздействию законодательной деятельности государственной власти позволяет создать конструктивную дихотомию конституционного и законодательного режимов. В теоретико-правовом смысле конституционные принципы, как регуляторы общественных отношений, составляют «право конституции». Его фундаментальную часть составляют базовые конституционные принципы, определяющие основы конституционного строя. В работе определен механизм воздействия конституционных принципов на общественные отношения, отличный от нормативного регулирования: конституционные принципы, в отличии от норм, действующих в полном соответствии со своим содержанием, действуют в определяемой мере своего содержания. Правовое развитие конституционного регулирования возникает в результате толкования конституционных принципов Конституционным Судом Российской Федерации. Орган конституционной юстиции, разрешая дела о конституционности нормативных правовых актов, создает правовые позиции - новые конституционные регуляторы общественных отношений, которые не только корректируют конституционное развитие государства, но и являются правотворческой характеристикой принимаемых решений. Используя конструкцию конституционного регулирования, предлагается актуальное осмысление проблемы конституционной идентичности.

В рамках авторского подхода к анализу природы законов субъектов РФ в статье обосновывается необходимость расширения нормоконтрольных полномочий Конституционного Суда РФ в сфере регионального законодательства, имея в виду обязательность его осуществления не только за конституциями (уставами) субъектов РФ и законами о поправках к ним, но и за конституционными (уставными) законами субъектов РФ, имея в виду, что как по материальному содержанию, так и по формально-юридическим признакам они должны рассматриваться как акты, имеющие конституционное значение. В рамках этих же подходов, свзязанных с уточнением соотношения конституционного и административного нормоконтроля, обосновывается необходимость включения в нормоконтрольную деятельность Конституционного Суда РФ законов субъектов РФ, если на федеральном уровне отсутствует правовая регламентация по предмету, урегулированному соответствующим законом субъекта РФ, а также региональных законов, принятых в порядке так называемого опережающего правового регулирования субъектов РФ.

The article describes and analyzes the legislative politics of revolutionary regimes in Russia in 1917-1918. The author aims to demonstrate the political meaning of the form of early Soviet legislation and its legitimizing effect. The revolutionary legislators often used specific language in the new laws as a vehicle of legitimacy, i.e. to make the people comply. The two main types of legal language used by the Bolsheviks can be interpreted from the perspective of different types of legitimacy. The revolutionary strategy used propagandistic legislation, written in the language of lay people, which urged them to act according to the new law. It can be seen as a request for acts of the people to legitimize the soviets. On the contrary, the traditional strategy employed old bureaucratic means of writing and distributing legislation to the local soviets. The language used by this strategy was closed to the understanding of a lay audience and implied traditions of obeying the law written in familiar legal language, which in turn implied rational/legal legitimacy. The second strategy had already become dominant after the first months of the Bolshevik revolution. This observation demonstrates that from the very beginning of their rule, Soviet leaders approached legislative policy from a technocratic point of view, which determined the further development of Soviet legal theory and practice.

Под редакцией: А. М. Аблажей , Н. В. Головко Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2012.

В сборнике публикуются доклады участников X Региональной научной конференции молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук «Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований». Книга рассчитана на специалистов в области социальных исследований, философии и теоретических проблем права, а также всех интересующихся проблемами и перспективами социальных и гуманитарных исследований. Труды изданы при финансовой поддержке Совета научной молодежи ННЦ СО РАН.

М.: Российский экономический университет имени Г.В. Плеханова, 2011.

Статья посвящена анализу права на проведение контрдемонстраций, являющегося одним из проявлений свободы собраний. Подчеркивая ценность данного права как элемента демократического общества, автор признает наличие риска насильственных столкновений между участниками публичных мероприятий, придерживающихся противоположных идей. Данное обстоятельство диктует необходимость установления соразмерных ограничений права на контрдемонстрации, отдельные виды которых анализируются в настоящей работе.

This article analyzes the usage of legislation as a legal source in the Russian Empire through the phenomenon of the publication of law. The author argues that the absence of separation of executive, legislative and court powers had definite negative effects for lawmaking and enforcement. The legislative politics of Russian emperors could be analyzed using Jürgen Habermas‘ concept of ―representative publicness‖ (representative öffentlichkeit): to a large extent, the tsars considered law as both an assertion of authority and a means of governing. Their actions towards strengthening legality in the state (i.e. the compulsory publication of legislation) were in essence symbolic or theatrical. In fact, since the separation of laws from executive acts did not exist in imperial Russia, the legislation was published (or stayed unpublished) exclusively for state administrators. The conflict in conceptions of legality between state and civil actors in the second half of the nineteenth century was not of a merely political nature. The article demonstrates that there was a public demand for publication of legislation; insufficient accessibility of legal information negatively influenced social and economic development in imperial Russia.

Белый А. В. ЭКО. 2010. № 6. С. 97-114.

В статье рассматривается развитие норм международной управляемости в мировой энергетике, применяется институциональный подход к развитию международного правового режима Энергетической хартии. Определение управляемости связано с развитием международных норм разрешения споров, которые достаточно широко представлены в данном документе. В общем контексте вопроса управляемости рассматриваются интересы России - защита инвестиций в ЕС и поощрение экологических инвестиций.

В работе рассматриваются культурные аспекты и правоприменительная практика в области прав человека в Кавказском регионе. Обсуждаются различные интерпретации концепции прав человека в регионе, связь проблематики прав человека с социокультурными особенностями региона. Особое внимание уделяется развитию института Уполномоченного по правам человека (омбудсмена) и других институтов государственной правозащиты в республиках Северного Кавказа и в странах Закавказья. Показана специфика отношений «человек - власть» в регионе. Социокультурные аспекты в области прав человека на Кавказе освещаются в контексте проблемы борьбы с терроризмом, а правоприменительная практика - в условиях сочетания четырех правовых систем: адата (обычаев), шариата, светского права и международного права.