Как социальный хронотоп влияет на идентичность исторического субъекта. Многомерность социального бытия

Время как общее условие и мера становления человеческого бытия, его жизни. Объективное и субъективное время. Социальное и культурно-историческое время. Пространство и время в гуманитарном контексте. Хронотоп как единство пространственных и временных характеристик.

Важной проблемой социально-гуманитарных наук являетсяизучение временных и пространственных аспектов бытия социальных явлений и человека (или иххронотопа, т.е. пространственно-временного единства существования социальных явлений и человека).

Социальное время – это продолжительность существования определенных общностей людей,общественных явлений, отдельных личностей, а также социальных процессов. Свойства и течение времени зависит от форм жизнедеятельности людей и характеризуется своими ритмами, цикличностью, темпами протекания. Время зависит также от самого отношения людей ко времени. В истории общества образы времени менялись, так образ обратимого времени (все возвращается на круги свои), сменился на образ необратимого, линейного времени (время течет от прошлого к настоящему и от него к будущему). Время классифицируется по разным основаниям на виды:

– объективное и субъективное (объективное – это время как атрибут существования и развития социальной реальности, субъективное – это время как воспринимаемое и переживаемое конкретным человеком;

– социальное и культурно-историческое (социальное – это время существования общественных явлений, культурно-историческое – это время существования материальных и духовных ценностей определенного общества);

– рабочее и свободное (рабочее – это время трудовой деятельности людей в материальном производстве, свободное время, или досуг – это время личностного развития и отдыха человека вне производства).

Общество может проводить по отношению ко времени определенные действия: во-первых, синхронизировать процессы посредством введения временных поясов, летнего и зимнего времени и т.д., во-вторых,рассогласовывать процессы посредствомобеспечения более быстрого развития одних областей общества, в-третьих, сокращать или увеличивать рабочее и свободное время. Для понимания многих процессов в обществе необходимо изучить повторяющиеся циклы в его развитии (например, «длинные волны Кондратьева», которые обозначают 50-летние циклы научно-технического прогресса).

В современном обществе отношение ко времени сложились следующим образом:

– время – это универсальная ценность (время – деньги),

– темпы развития общества постоянно возрастают (каждое новое общественное явление существует более короткое время, чем предыдущее),

–оптимальное развитие общества определяется рациональным соотношением рабочего и свободного времени;

–будущее для общества становится все более важным, чем было раньше (общество все более зависит от хороших прогнозов).

Время активно исследуется в современных социально-гуманитарных науках, в частности изучаются бюджеты времени людей, их рабочее время и досуг, восприятие людьми времени в различных обстоятельствах жизни и т.д. Категория времени важное место занимает в структуре таких методов социального познания, как методы историзма, конкретности, в таком исследовании, каклонгитюдное исследование. Важное место в социально-гуманитарных науках занимает понятие «осевого времени» (К. Ясперс),которое означает время резкого поворота в истории человечества(между 800 и 200 гг. до н.э.).

Социальное пространство – эторасположение социальных объектов или социальных общностей на определенной территории относительно друг друга. Оно является важной характеристикой общества и от него, во многом,зависит оптимальное развитие социума (например, рациональное расположение городов и деревень в определенном регионе страны влияет на темпы его развития, наличие экологической зоны наряду с промышленной зоной обеспечивает здоровый образ жизни человека и т.д.). Степень освоения обществом природного пространства отражает степень его развитости. Вместе с тем, общество должно поддерживать оптимальные пропорции между освоеннойтерриторией проживания и собственно природной частями земного пространства. Социальное пространство отражает структуру жизнедеятельности общества и выражается в способах расселения и типах поселения людей. Любое поселение имеет производственные территории, жилые районы, места концентрации общественных услуг и культурных учреждений, свой «центр» и свою «периферию». Социальное пространство связано с такими явлениями, как:

– место проживания людей (город или деревня, столица или провинция, крупный город или небольшой),

– урбанизация (рост городов за счет переселения в них деревенского населения),

– миграция (переселение людей в силу разных обстоятельств из одного места проживания в другое),

– мобильность (перемещение людей из одного страта в другой) и др.

Социальное пространство может восприниматься людьми в субъективном плане, например, человек может рассматривать своего место проживания как престижное или не престижное, осознавать окружающую действительность как поле своей жизнедеятельности или как среду, враждебную ему.

В современном обществе отношение к пространству сложились следующим образом:

– использование пространства должно быть интенсифицировано (например, соединить территории транспортом, стимулировать необходимую миграцию и т.д.);

– придание пространству полифункционального значения (например, свой дом человек должен использовать и как квартиру, и как место работы и т.д.).

Общество существует как во временных, так и пространственных условиях и обстоятельствах, поэтому важно исследовать общественные явления в свете хронотопа.

Хронотоп – этоединство пространственных и временных характеристик существования и развития социальных явлений.Формулахронотопабыла сформулирована М. Хайдеггером как: «здесь-и-сейчас». Она означает, что любое социальное явление существует и в определенномместе (т.е., в пространстве), и наопределенном этапе своего развития (т.е., во времени). В соответствии с этой формулой социальные явления должны изучаться сразу жеи во времени, и в пространстве.Данная формула также определяет приоритетностьизучениясоциально-гуманитарными науками настоящего, так как оно существует как непосредственная действительность, прошлое же уже никогда в своей основе не повториться,будущее же может быть, а может и не быть.

Понятия времени и пространства являются одними из самых сложных философских категорий. На протяжении истории философии взгляды на пространство и время менялись несколько раз. Если во времена И. Ньютона господствовала субстанциональная концепция пространства и времени, то с начала ХХ столетия, а именно после создания А. Эйнштейном сначала специальной, а потом и общей теорий относительности, в науке, а также и в философии, утверждается реляционная концепция. В рамках этой концепции время рассматривается в единстве с пространством и движением, как одна из координат пространственно-временного континуума. В Философском энциклопедическом словаре (М., 2003) дается следующее определение времени: время есть форма возникновения, становления, течения, разрушения в мире, а также его самого вместе со всем тем, что к нему относится. Различают два вида времени – это объективное время и субъективное. Объективное время – это время, измеряемое отрезками пути небесных тел. Его необходимо отличать от субъективного , которое основано на осознании времени. Последнее зависит от содержания переживаний человека и является, главным образом, возможностью что-то делать, воспринимать. Именно понятие субъективного времени тесно связано с такими философскими категориями как жизнь, смысл и т.д.

По мнению великого немецкого философа, представителя экзистенциализма М. Хайдеггера, написавшего труд «Бытие и время», времени нет ни в субъекте, ни в объекте, ни «внутри», ни «вовне». Оно «есть» раньше любой субъективности и объективности, ибо оно является условием самой возможности для этого «раньше», для этого бытия (и бытия человека в том числе). Большую роль играет время как способ существования человека, в котором он необходимо должен переживать прошедшее, настоящее и будущее, поэтому время можно рассматривать как безусловную предпосылку бытия человека. По И. Канту, время является формальным априорным условием всех явлений вообще.

Существует еще один специфический подход к решению проблемы времени, в рамках которого выделяется понятие «исторического времени». Эпоха так называемого «исторического времени» охватывает приблизительно 6 тысяч лет, предисторического времени - несколько сот тысячелетий, геологического времени - несколько миллиардов лет, космическое время - бесконечно. Если допустить, что человек на Земле существует около 550 тысяч лет, и положить эти 550 тысяч равными одному двадцатичетырехчасовому дню, то тогда 6 тысяч лет исторического времени, то есть вся «мировая история», составят всего-навсего 16 последних минут жизни в течение этого дня.

В том же Философском энциклопедическом словаре пространство определяется как то, что является общим всем переживаниям, возникающим благодаря органам чувств. И. Кант в своей работе «Критика чистого разума» анализировал пространство как форму всех явлений внешних органов чувств, то есть как формальное свойство всякого восприятия внешнего мира, благодаря чему только и возможны наши внешние наглядные представления. Он доказал эмпирическую реальность пространства, то есть его априорность по отношению к опыту, и одновременно его трансцендентальную идеальность. Современная теория относительности отрицает конкретность пространства, тем самым «оно не создается из мира, но только затем уже привносится задним числом именно в метрику четырехмерного многообразия, которое возникает благодаря тому, что пространство и время связаны в единый (четырехмерный) континуум посредством скорости света» (М. Plank. Vom Relativen zum Absoluten, 1925).

В классической науке, сформировавшейся под влиянием идей Р. Декарта и И. Ньютона, вневременность, внеисторичность принимались как условия истинности. Однако такое положение уже не устраивало ученых неклассического периода. Требовалось переосмысление понятий времени и пространства не только в естествознании, но и в рамках формирующегося социально-гуманитарного познания возникали новые подходы к решению проблемы пространства и времени, которые учитывали специфику предмета социально-гуманитарных наук.

Свой подход к решению данной проблемы предложил великий российский ученый М. М. Бахтин. Он утверждал, что в гуманитарном знании познание мира должно строиться не в отвлечении от человека, как это делается в теоретизированном мире естественнонаучного рационализма, но на основе доверия целостному субъекту – человеку познающему. Тогда познание превращается в поступок ответственно мыслящего сознания и предстает как заинтересованное понимание. Отсюда и особая структура познавательного акта в социально-гуманитарном познании, которая предполагает временную, пространственную и смысловую вненаходимость. То есть традиционное бинарное отношение субъект – объект познания становится как минимум тернарным: субъект относится к объекту через систему ценностных или коммуникативных отношений, и сам предстает в двуединости я и другой, автор и герой.

М. М. Бахтин выделяет в качестве основы гуманитарного знания анализ текста. Текст для него – это первичная реальность и исходная точка всякой гуманитарной дисциплины. Он концентрирует все особенности гуманитарного знания и познавательной деятельности – его коммуникативную, смыслополагающую и ценностную природу. Важнейшая форма анализа текста – выявление ценностно-мировоззренческих предпосылок гуманитарного знания, особенно тех, которые скрыты в содержании текста.

Необходимо учитывать как атрибут текста и его диалогичность, коммуникативную природу. Как результат познавательной деятельности текст одновременно синтезирует разные уровни и формы отображения действительности:

2) отображение философско-эстетических и других ценностей автора и через них – менталитета эпохи;

3) присутствие в диалоге текста двух сознаний, объективную возможность интерпретации его другим сознанием, другой культурой.

Выявление скрытого содержания текстов не имеет характера логического следования, опирается на догадки, гипотезы, требует прямых или косвенных доказательств правомерности выявленных предпосылок.

Еще одна особенность текста: исследователь, принадлежащий к другой культуре, может выявить скрытые смыслы, объективно существовавшие, но недоступные людям, выросшим в данной культуре.

Таким образом, текст обладает объективными свойствами, обеспечивающими ему реальное существование и передачу в культуре, причем не только в своей прямой функции – носителя информации, но и как явления культуры, ее гуманистических параметров, существующих в неявной форме и выступающих предпосылками разнообразных реконструкций и интерпретаций. Интерпретация текста представителями другой культуры значительно осложнена. Могут возникнуть межкультурные лакуны, пробелы, несовпадения. Философско-методологический анализ проблем и особенностей гуманистических текстов позволяет выявить приемы и способы решения принципиальной задачи гуманитарного знания – теоретическая реконструкция субъекта, стоящего за знанием, социально-историческая интерпретация культуры, породившей такого субъекта.

Новый подход М. М. Бахтина к понятиям пространства и времени в гуманитарном познании соединяет действующее познающие сознание и все, мыслимые пространственные и временные отношения в единый центр – «архитектоническое целое». При этом появляется эмоционально-волевое конкретное многообразие мира, в котором пространственный и временной моменты определяют мое действительно единственное место и действительный неповторимый исторический день и час свершения. Эти идеи близки философской герменевтике, в рамках которой время также осмысливается разными способами, с одной стороны, как роль временной дистанции между автором и интерпретатором, с другой, как параметр исторического разума и т.д.

Это «архитектоническое целое» находит свое выражение в понятии хронотопа, которое разрабатывает М. М. Бахтин. Хронотоп есть конкретное единство пространственно-временных характеристик для конкретной ситуации. Это единство пространственных и временных параметров, направленное на определение смысла. Впервые термин хронотоп был использован в психологии российским ученым А. А. Ухтомским. Широкое распространение в литературоведении, а затем в других социально-гуманитарных науках получил благодаря трудам М. М. Бахтина.

Хронотоп (от греч. chronos - время и topos - место) - изображение (отражение) времени и пространства в художественном произведении в их единстве, взаимосвязи и взаимовлиянии. Он воспроизводит пространственно-временную картину мира и организует композицию произведения, но при этом не прямо, непосредственно отображает время и пространство, а рисует их условный образ, поэтому в произведении искусства художественное время и художественное пространство не тождественны реальным, это именно образы времени и пространства со своими признаками и особенностями. Например, время в литературном произведении может быть либо соотнесено, либо не соотнесено с историческим, может быть непрерывным (линейно развертывающимся) или иметь временные перестановки, может быть намеренно замедлено автором или свернуто до ремарки. Может протекать параллельно в разных сюжетных линиях произведения (например, толстовский прием изображения в романе «Война и мир» одновременного действия в различных точках пространства). Создаваемое писателем художественное пространство - некая модель, картина мира, в котором происходит действие. Пространство может быть широким или узким, открытым или замкнутым, реальным (как в летописи) или вымышленным (как в сказке, в фантастическом произведении). Различные составляющие хронотопа в произведениях зачастую могут иметь символический смысл.

Кроме того, по мысли М.М. Бахтина, жанровая специфика произведения определяется, прежде всего, хронотопом (например, историческое или фантастическое время и пространство в балладе, эпическое время в произведениях эпических жанров, субъективно отраженные время и пространство в лирических и т.д.). По Бахтину, аксиологическая направленность пространственно-временного единства является главной, так как основная функция художественного произведения состоит в выражении личностной позиции, смысла. Поэтому вступление в сферу смыслов совершается только через ворота хронотопа. Иначе говоря, содержащиеся в произведении смыслы могут быть объективированы только через их пространственно-временное выражение. Причем, собственными хронотопами (и раскрываемыми ими смыслами) обладают и автор, и само произведение, и воспринимающий его читатель (слушатель, зритель). Таким образом, проявляется диалогичность бытия.

М. М. Бахтин наполнил это понятие культурно-историческим, ценностным смыслом. Для него пространство и время – это необходимые формы всякого, в том числе и гуманитарного познания. Это формы самой реальной действительности. В «художественном хронотопе» время сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем. Поэтому становится возможным превращение хронотопа в универсальную, фундаментальную категорию, которая может стать одним из принципиально новых оснований гносеологии, до сих пор в полной мере, не освоившей и даже избегающей конкретных пространственно-временных характеристик знания и познавательной деятельности.

СОЦИАЛЬНЫЙ ХРОНОТОП

Наименование параметра	Значение
Тема статьи:	СОЦИАЛЬНЫЙ ХРОНОТОП
Рубрика (тематическая категория)	Философия

Определив в общих чертах социальную реальность, займемся те­перь формами ее, т. е. социальным пространством и временем. Мы постулируем, что пространство и время - это соответственно экстен­сивная и интенсивная формы бытия, т. е. пространство есть распо­ложение одного рядом с другим, подле другого, а время - последова­тельность одного после другого. Базовая архетипическая структура социального хронотопа коренится в мифологемах. Пространство вы­ражает собой аполлонийскую, а время - дионисийскую сторону бытия.

Вообще говоря, социум раскрывается в социальной философии аполлонически, прежде всего в экстенсивном плане, т. е. как единство сосуществующего многого, - в форме социального пространства, в ко­тором есть собственная социальная геометрия (скажем, ʼʼвертикальное строение мираʼʼ, иерархия). Социальная философия в узком смысле есть философия социального пространства 107 .

Подчеркивая единство двух форм бытия, мы будем говорить о про­странстве-времени, или, используя термин М. М. Бахтина, о хроното­пе 108 . Это и дает нам возможность обсуждать социальную философию в широком смысле слова, включающую постижение как экстенсивных, так и интенсивных форм бытия.

3.5.1. ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ СТАТУС ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ

Чтобы осмыслить онтологический статус пространства-времени, необходимо представить субстанциальный и реляционный подходы к нему 1 .

Субстанциальный подход к пространству-времени предполагает, что хронотоп понимается как нечто, самостоятельно существующее наряду с материей и сознанием, как их пустое ʼʼвместилищеʼʼ. Все объекты и субъекты мыслятся существующими в пространстве-вре­мени, причем это пространство-время имеет независимое от объектов и субъектов существование. Пространство - чистая протяженность, а время -чистая длительность, в которую погружены предметы 110 . Свое окончательное выражение субстанциальная концепция хроното­па нашла у И. Ньютона˸ абсолютное пустое пространство есть вмести­лище материи и не зависит от нее, оставаясь ʼʼвсегда одинаковым и неподвижнымʼʼ 1П.

Субстанциальная концепция - это мысль, органичная для обыден­ного здравого смысла. Реляционный подход к пространству-времени - это, напротив, трудная мысль для повседневного представления. Ре­ляционный подход намечен Аристотелем и в полной мере сформиро­ван Г. Лейбницем˸ ʼʼЯ... утверждаю, что без материи нет и простран­ства и что пространство само по себе не представляет абсолютной реальностиʼʼ 112 . С точки зрения реляционной концепции, пространство и время - не особые субстанциальные сущности, а формы существова­ния объектов. Пространство выражает сосуществование, координацию объектов, время - последовательность их состояний 113 . В зависимости от того, существует или не существует в пространстве материальный объект, пространство меняется.

Различие времени как параметра физических событий и времени как общего условия и меры становления человеческого бытия, осуществления жизни. Объективное и субъективное время. Социальное и культурно-историческое время. Переосмысление категорий пространства и времени в гуманитарном контексте (М.М. Бахтин). Введение понятия хронотопа как конкретного единства пространственно-временных характеристик. Особенности «художественного хронотопа».

Если в науках о культуре и обществе ученые и принимают факт существования времени, то они чаще всего не озабочены тем, чтобы выяснить, как этот факт (или полное отвлечение от него) влияет на содержание и истинность знания. Более того, отвлечение от темпоральных характеристик явления, от историзма часто рассматривается как условие объективной истинности, преодоления релятивизма. Описание времени и пространства в социально-гуманитарном знании существенно отличается от их представления в естествознании. Основные особенности состоят в том, что развитие знания в науках о духе и культуре уже имеет в качестве неявной базовой предпосылки некоторую картину мира, включающую естественно-научные представления о пространстве и времени. Не обращаясь к ним напрямую и не всегда осознавая их неявное присутствие, гуманитарии создают свои тексты на основе этих предпосылок. Вместе с тем в этих текстах формируются или применяются представления о пространстве и времени, характеризующие социум, культуру, историю, духовный мир человека, которые не имеют физической или биологической природы. Это социально-исторические время и пространство человеческого бытия и бытия человеческой культуры.

Рассмотрение проблемы времени в гуманитарном знании может опереться на важнейшие идеи философов, размышлявших о природе времени и пространства. Из концепции времени Канта следуют две идеи, важные для выяснения как форм присутствия времени в познании, с одной стороны, так и способов познания самого времени - с другой. Первая - это идея об априорности (a priori - до опыта) времени как необходимом представлении, лежащем в основе всего познания как его «общее условие возможности». Оно представлено аксиомами, главными из которых являются следующие: время имеет только одно измерение; различные времена существуют не вместе, а последовательно. Эти основоположения имеют значения правил, по которым вообще возможен опыт как следствие чувственного созерцания, они наставляют нас до опыта, а не посредством опыта, как априорное знание они необходимы и строго всеобщи.

Признавая, что кантовская идея априорности времени имеет фундаментальное значение для философии познания в целом, независимо даже от трактовки самого происхождения априорности, будем исходить из того, что априорность представлений о времени укоренена в культуре, в материальной и духовной деятельности человека. Однако известно, что каждое новое поколение обретает представления о времени не только как следствие собственной деятельности и опыта (a posteriori - после опыта), но и как наследование готовых форм и образцов, т.е. уже имеющихся в культуре представлений о времени. Необходимо признать, что представления о времени априорны и для абстрактно-логического познания, и интуиции - в целом, для рассудка и разума. В этом случае имеет место априорность всеобщего и необходимого теоретического знания, доопытного и внеопытного по самой своей сущности.

Вторая важная идея, следующая из кантовского понимания времени, - это видение его как «формы внутреннего чувства, т.е. созерцания нас самих и нашего внутреннего состояния», как «непосредственного условия внутренних явлений (нашей души)», определяющего отношение представлений в нашем внутреннем состоянии. Из этих высказываний видно, что Кант ставит проблему «субъективного» времени, понимая, что, в отличие от физического, это собственно человеческое время - длительность наших внутренних состояний. И сразу следует подчеркнуть, что имеется в виду не биофизическая характеристика процессов психики и не субъективное переживание физического времени (например, один и тот же интервал переживается по-разному в зависимости от состояния сознания и эмоционального настроя), а время «внутренних явлений нашей души», бытийственная (объективная) характеристика нашей экзистенции. Эта фундаментальная идея Канта о соотношении субъекта и времени, как известно, подверглась широкой критике, но одновременно послужила толчком для развития нового понимания времени в таких направлениях, как философия жизни, феноменология и экзистенциализм, а также социально-гуманитарного знания.

Французский мыслитель А. Бергсон, разработавший концепцию времени как длительности, «дления» (duree), пересматривал все основные понятия философии с точки зрения этой концепции, в том числе главные категории теории познания - субъект и объект. Он пришел к выводу, что «их различия и их соединения должны быть поставлены скорее в зависимость от времени, чем от пространства». Полемизируя с Кантом, он вместе с тем вдохновляется его идеями о времени как «внутреннем чувстве», о связи с ним субъективности. Однако время для него не априорная форма внутреннего созерцания, но непосредственный факт сознания, постигаемый внутренним опытом. Как длительность, время предстает неделимым и целостным, предполагает проникновение прошлого и настоящего, творчество (творение) новых форм, их развитие. Введение Бергсоном понятия длительности свидетельствует об определенной философской переориентации, связанной со становлением исторического самосознания науки, с исследованием методологии исторического познания, попытками описывать саму реальность как историческую. Он осознает, что время человеческого, духовного и социального существования - это иная реальность, исследуемая и описываемая другими методами, нежели физическая реальность.

Подобный подход является главным в феноменологии. Э. Гуссерль поясняет, что, «когда мы говорим об анализе сознания времени, о временном характере предметов восприятия, памяти, ожидания, может показаться, конечно, что мы уже допускаем как будто объективное течение времени и затем, по существу, изучаем только субъективные условия возможности интуитивного постижения времени... Мы допускаем, конечно, и существующее время, однако, это не есть время мира опыта, но имманентное время протекания сознания». Вопрос о том, как мы осознаем время, перерастает у Гуссерля в вопрос о временности сознания, и основной смысл заключается в том, что сознание «внутри себя» конституирует время, но не «отражает» его, не считывает его с объектов и в то же время само раскрывается как временное. Итак, феноменологический метод анализа времени - это исключение объективного времени и рассмотрение внутреннего сознания времени на двух уровнях схватывания длительности и последовательности - уровне осознания времени и уровне темпоральности самого сознания. Феноменологические представления существенно меняют традиционные, часто упрощенные, наивно-реалистические представления о времени, преодоление которых служит условием понимания специфики времени в сфере «духа», общества и культуры.

Для понимания природы времени в познании и способов его описания особую значимость имеют опыт и идеи герменевтики. Время осмысливается здесь в различных формах: как темпоральность жизни, как роль временной дистанции между автором (текстом) и интерпретатором, как параметр «исторического разума», элемент биографического метода, компонент традиции и обновляющихся смыслов, образцов. Поэтому прежде всего значимо то, что в герменевтике, и в первую очередь у В. Дильтея, время становится внутренней характеристикой жизни субъекта, ее первым категориальным определением, основополагающим для всех иных определений. Время рассматривается как особого рода категория духовного мира, обладающая объективной ценностью, необходимая для того, чтобы показать реальность постигаемого в переживании. Дильтей специально обратился к методологии исторического познания, наук о духе, культуре, и проблема времени разрабатывалась им уже в контексте «критики исторического разума». Он тесно увязал развитие общей теории понимания и интерпретации с развитием методологии истории, историзмом, что, в свою очередь, предполагает выявление их связи с определенным пониманием времени, с разведением значения этих категорий в естественных и гуманитарных науках. В естествознании время связано с пространством и движением, с понятием каузальности; оно делится на точно ограниченные отрезки, на происходящие в них процессы, что возможно, если время сводится к пространственным процессам. В науках о духе и культуре время носит исторический характер, тесно связано с внутренним смыслом и памятью, которая служит ориентации в настоящем и будущем. В историческом времени ничто не ограничивается и не обособляется, прошлое и будущее одновременно проникнуты друг другом, настоящее всегда включает в себя прошлое и будущее.

В герменевтике существует еще один опыт осмысления времени, также значимый для понимания методологии социально-гуманитарных наук. Речь идет о «герменевтическом значении временного отстояния», как определил эту проблему Г. Гадамер в главном своем труде «Истина и метод». За этим стоит постоянно возрождающийся вопрос: как интерпретировать текст - из времени автора или из времени истолкователя (разумеется, если их время не совпадает)? Известно, что более позднее понимание текста обладает преимуществом: оно может быть более глубоким по отношению к изначальной трактовке, что говорит о неснимаемом различии между ними, заданном исторической дистанцией.

Этот подход предполагает иные оценки роли времени в герменевтическом понимании и интерпретации. «Временное отстояние» не является некой пропастью, которую необходимо преодолевать, как полагает наивный историзм, требующий для получения объективности погружения в «дух изучаемой эпохи», в ее образы, представления и язык. Необходимо позитивно оценить отстояние во времени как продуктивную возможность понимания исторического события, поскольку время - это непрерывность обычаев и традиций, в свете которых предстает любой текст. Исследователи истории даже усиливают оценку значимости временного отстояния, полагая, в отличие от наивного историзма, что временная дистанция является условием объективности исторического познания.

Это объясняется рядом факторов, связанных с отстоянием во времени, в частности, с тем, что историческое событие должно быть относительно завершено, обрести целостность, освободиться от всех преходящих случайностей, что позволит достичь обозримость, преодолеть сиюминутность и личный характер оценок. Собственно герменевтическое видение проблемы отстояния во времени состоит в том, что дистанция позволяет проявиться подлинному смыслу события. Но если речь идет о подлинном смысле текста, то его проявление не завершается, это бесконечный процесс во времени и культуре. Таким образом, подчеркивает Гадамер, «временное отстояние, осуществляющее фильтрацию, является не какой-то замкнутой величиной - оно вовлечено в процесс постоянного движения и расширения. ...Именно это временное отстояние, и только оно, позволяет решить собственно критический вопрос герменевтики: как отделить истинные предрассудки, благодаря которым мы понимаем, от ложных, в силу которых мы понимаем превратность.

Характеризуя герменевтические подходы к времени, следует привести значимые результаты, полученные современным французским философом П.Рикёром, известным исследователем гуманитарного знания в связи с проблемой времени. Опираясь на рефлексивную философию, феноменологию и герменевтику, обращаясь к истории, художественной литературе, истории философии, он представил эту проблему совершенно по-новому. Исследуя «формы повествовательности» (рассказ, нарратив), «время рассказа и рассказ времени», «вымышленный опыт времени», вводя новые понятия и категории, Рикёр с позиций гуманитарного знания исследует и осмысливает временной человеческий опыт, включает личностное время во время человечества, в целом создает новый понятийный аппарат методологии гуманитарного знания, используя понятия времени и истории. Новые аспекты и способы постижения проблемы времени социально-исторического бытия открыты им при исследовании исторического знания в связи со свойствами человеческой субъективности - «слоя памяти и истории», под которым обнаруживается «мир забвения». В этом фундаментальном исследовании в качестве одной из многих тем рассматриваются пространственность и темпоральность, свойственные индивидуальной и коллективной живой памяти. Применяемое в историографии архивирование предполагает изменение этого соотношения, судьбы пространства и времени связываются воедино. «При переходе от памяти к историографии одновременно претерпевают изменения пространство, в котором перемещаются протагонисты рассказанной истории, и время, в котором разворачиваются изложенные события». Описание идет от индивидуальной «пространственности телесной» и окружающей среды к памяти коллективной, связанной с местами, освященными традицией (места памяти). Пространственность в географии выступает параллельно к темпоральности истории.

Обоснование фундаментальности «нефизического», исторического, экзистенциального времени связано с именем М. Хайдеггера, с осуществленным им «онтологическим поворотом» в трактовке герменевтического понимания, что изложено в его главном труде «Бытие и время». Если для Хайдеггера вообще встает вопрос о смысле бытия, то в качестве этого смысла обнаруживается время. Оно предстает как тот горизонт, внутри которого вообще достигается понимание бытия. Эта иная, чем традиционно «физическая», трактовка онтологии времени, более глубинная, не только предваряющая вычленение некоторых конкретных форм времени, но иначе воспринимающая сам «статус» времени в понимании бытия, в понимании человека, его существования и познавательной деятельности. Обращение к трактовке проблемы времени и познания Хайдеггером плодотворно не только в ее глубинных смыслах, но и в обогащении самого круга исследуемых проблем, часто совершенно неожиданных и, по существу, не исследованных. Среди многих примеров можно указать на идеи «Пролегоменов к истории понятия времени», где, в частности, он вводит понятия «вневременных предметов», которые являются темой математических исследований, а также «надвременных», вечных предметов метафизики и теологии. Очевидно, что такой поворот темы особенно значим для проблемы времени в научном познании. Опираясь на идеи ведущих философских учений о времени, обратимся к конкретным областям социально-гуманитарного знания для рассмотрения опыта понимания времени и способов его представления в этой сфере.

Проблема времени в гуманитаристике фундаментальна, в той или иной степени она исследуется давно, однако скорее эмпирически, описательно, нежели концептуально. Проблема социального времени, специфика исторического времени, природа времени в различных социальных и гуманитарных науках - вот наиболее распространенные направления исследований, т.е. само течение времени порождает изменение. Такой подход соответствует достаточно давно осуществленному П.Сорокиным и Р.Мертоном различению «астрономического» и «социального» времени, долгое остававшемуся без внимания, хотя параллельно, например, в экономической литературе также нащупывалось различение времени двух типов - времени как «схемы мышления» и времени как «двигателя опыта». В исторических исследованиях присутствуют оба типа времени, хотя и в «разных пропорциях», что также зависит от того, идет ли речь о времени наблюдающего или действующего субъекта. Познание исторического времени происходит в «пространстве социальных наук», в частности политологии, экономики, социологии и психологии.

Особая тема, которой пока посвящено незаслуженно мало работ, - это введение фактора времени в художественные тексты, выяснение его роли, образа и способов присутствия, обратимости, изменения скорости протекания и многих других свойств, не присущих реальному физическому времени, но значимых в искусстве, культуре в целом. Так, М.М. Бахтин соединяет сознание и «все мыслимые пространственные и временные отношения» в единый центр. Переосмысливая категории пространства и времени в гуманитарном контексте, он ввел понятие хронотопа как конкретного единства пространственно-временных характеристик для конкретной ситуации. Бахтин оставил своего рода модель анализа темпоральных и пространственных отношений и способов их «введения» в художественные и литературоведческие тексты. Взяв термин «хронотоп» из естественно-научных текстов А.А. Ухтомского, Бахтин не ограничился натуралистическим представлением о хронотопе как физическом единстве, целостности времени и пространства, но наполнил его гуманистическими, культурно-историческими и ценностными смыслами. Он стремится раскрыть роль этих форм в процессе художественного познания, «художественного видения». Обосновывая также необходимость единого термина, Бахтин объясняет, что в «художественном хронотопе» происходит «пересечение рядов и слияние примет» - «время здесь сгущается,; уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем».

В контексте исторической поэтики Бахтина и выявления изобразительного значения хронотопов не должен остаться незамеченным феномен, обозначенный как субъективная игра временем, пространственно-временными перспективами. Это специфическое для художественной, вообще гуманитарной реальности явление - трансформация времени или хронотопа под воздействием «могучей воли художника». Столь пристальное внимание самого Бахтина к «субъективной игре» и богатство выявленных при этом форм времени заставляют предположить, что за художественным приемом есть и более фундаментальные свойства и отношения. Наиболее ярко «игра временем» проявляется в авантюрном времени рыцарского романа, где время распадается на ряд отрезков, организовано «абстрактно-технически», возникает «в точках разрыва (в возникшем знании)» реальных временных рядов, где закономерность вдруг нарушается. Здесь становятся возможными гиперболизм - растягивание или сжимание - времени, влияние на него снов, колдовства, т.е. нарушение элементарных временных. (и пространственных) отношений и перспектив.

Богатые возможности для эпистемологии таит в себе также бахтинский текст о времени и пространстве в произведениях Гете, обладавшего «исключительной хронотопичностыо видения и мышления», хотя умение видеть время в пространстве, в природе отмечалось Бахтиным также у О. де Бальзака, Ж.Ж.-Руссо и В. Скотта. Он по-особому прочитал гетевские тексты. На первое место поставил его «умение видеть время», идеи о зримой форме времени в пространстве, полноте времени как синхронизме, сосуществовавнии времен в одной точке пространства, например тысячелетнем Риме - «великом хронотопе человеческой истории». Вслед за Гете он подчеркивал, что само прошлое должно быть творческим, т.е. действенным в настоящему Бахтин отмечал, что Гете «разносил рядом лежащее в пространстве по разным временным ступеням», раскрывал современность одновременно как разновременность - остатки прошлого и зачатки будущего; размышлял о бытовых и национальных особенностях «чувства времени».

В целом размышления над текстами Бахтина о формах времени и пространства в художественных и гуманитарных текстах приводят к мысли о возможности превращения хронотопа в универсальную, фундаментальную категорию, которая может стать одним из принципиально новых оснований эпистемологии, до сих пор в полной мере не освоившей и даже избегающей конкретных пространственно-временных характеристик знания и познавательной деятельности.

Объективное и субъективное время.

Человек в своей повседневности воспринимает мир на чувствен­но-созерцательном уровне, где телесная материя, движение, про­странство и время не отделены друг от друга. Никто и никогда не воспринимал ни «чистого» пространства, ни «чистого» времени, ни материальных тел вне пространства и времени. Но философия на протяжении своей истории пыталась понять, что есть время и пространство как таковые.

Аристотель, отождествляя время и движение, писал, что как в движении, так и во времени всегда есть некоторое «прежде» и не­которое отличное от него «после». Именно в силу движения мы распознаем различные, не совпадающие друг с другом «теперь». Время - последовательность этих «теперь», их смена, перечисле­ние. Оно является «числом движения в связи предыдущего и пос­ледующего».

И. Ньютон говорил об абсолютном времени, которое «само по себе и по своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему, протекает равномерно и иначе называется длительно­стью», и «абсолютном пространстве, как «вместилище» тел». Ис­торически сложилось так, что на протяжении XVIII-XIX веков концепция абсолютного времени и абсолютного пространства (которую иногда называют субстанциональной) стала ведущей как в философии, так и в естествознании. Эта концепция была ме­тафизична (здесь термин «метафизика» употребляется в его част­ном значении как противоположность диалектике), ибо разрывала связь движущейся материи, пространства и времени: получалась, что могло существовать «чистое» пространство вне материи или «чистое» время, абсолютно не связанное с материальными про­цессами. Тем не менее эти метафизические представления о про­странстве и времени имели под собой определенные эмпиричес­кие основания. В макромире, который является основной средой обитания человека, чувственно не наблюдается непосредствен­ная связь между пространством, временем и движущимся пред-

метом. Объект может быть удален из определенного места, но после его удаления пространственный топос (от греч. topos - ме­сто) не изменится и не исчезнет. Аналогичным образом воспри­нимается и время как безразличное к объектам.

Эти представления подверглись критике Гегелем, причем в то время, когда наука еще была метафизической и механистической. «Мы не можем, - писал он - обнаружить никакого пространства, которое было бы самостоятельным пространством; оно всегда есть наполненное пространство и нигде не отличается от своего напол­нения» и «не во времени все возникает и преходит, а само время есть это становление, есть возникновение и прехождение». То есть задолго до А. Эйнштейна Гегель, опираясь на метод диалектики, пришел к выводу о тесной связи материи, пространства и време­ни. Естественнонаучные аргументы, опровергающие матафизичес-кие представления о природе пространства и времени, стали скла­дываться лишь к концу XIX века.

В специальной теории относительности (1905) А. Эйнштейн ус­тановил, что геометрические свойства пространства и времени за­висят от распределения в них гравитационных масс: вблизи тяже­лых объектов геометрические свойства пространства и времени начинают отклоняться от евклидовых, а временная темпоральность замедляется. Общая теория относительности (ОТО), которая была завершена Эйнштейном в 1916 г., показала зависимость про­странственно-временных свойств от скорости движения и вза­имодействия материальных систем: при приближении скорости движения тел к скорости света их масса увеличивается, а времен­ные процессы замедляются. Сам Эйнштейн, разъясняя суть ОТО, писал: «Суть такова: раньше считали, что если каким-нибудь чу­дом все материальные вещи исчезли бы вдруг, то пространство и время остались бы. Согласно же теории относительности вместе с вещами исчезли бы и пространство и время».

Объективное время - это форма бытия материи, характеризу­ющая длительность существования всех объектов, последователь­ную смену их состояний, т.е. изменение и развитие. Время образует не только временной порядок, но и выражает каузальный (при-

чинный) строй Вселенной. Всеобщность времени означает, что оно присуще всем структурам универсума, но на каждом уровне орга­низации материи проявляет себя специфично. В связи с этим го­ворят о времени микро-, макро- и мегамира, живой (биологичес­кое и психологическое время) и социально организованной материи (социальное время). Объективность времени означает, что время пронизывает все структуры универсума, независимо от воз­можности восприятия или отсутствия таковой.

Ученые выделяют метрические и топологические свойства вре­мени. Основными метрическими характеристиками времени яв­ляются длительность и мгновение. Мгновение - это далее не рас-членимый квант длительности. Длительность понимается как совокупность мгновений, заключенная в границы между началь­ным и конечным мгновением существования того или иного объек­та. Длительность - это продолжительность, в течение которой со­храняется существование объекта. Миг и длительность есть неразрывные, друг друга обусловливающие и друг друга отрицаю­щие характеристики времени.

К топологическим свойствам времени относят однонаправлен­ность (векторность), одномерность, необратимость. Эти свойства, кстати, до сих пор не получили достаточного обоснования. Здесь уместно вспомнить о парадоксе времени, который был сформули­рован еще Аристотелем и дополнен Августином Блаженным. Ари­стотель рассуждал: «Прошлое не существует уже, будущее не су­ществует еще, следовательно, актуально существует лишь настоящее». Если предположить, что само настоящее стягивает­ся в лишенное длительности мгновение, то тогда правомерен вы­вод Бл. Августина о том, что настоящее тоже не существует. Таким образом, оказывается, что время вообще не обладает реальностью. Этот ложный вывод об исчезновении времени вытекает из пред­положения, что время существует вне материальных объектов.

Время - одно из уникальных явлений, для которого существу­ют два способа описания: (а) прошлое-настоящее-будущее; (б) рань­ше-одновременно-позже. Эти виды описания обусловлены тем фактом, что в осмыслении времени присутствуют как эталонный

количественный аспект, так субъективная, психологическая окраска переживания временного потока, мировоззренческая оценка тече­ния времени. В тех случаях, когда фиксируются количественные характеристики времени, предпочтение отдается второму описа­нию. Так, говорят, например, на 4 минуты раньше, на 5 минут поз­же и т.п. (Структура нашего языка не позволяет строить предло­жения типа: 4 часа «прошедшее», 5 минут «будущее»). Связка понятий «прошлое - настоящее - будущее» более пригодна для передачи психологического, качественно содержательного опи­сания времени. Эти два временных языка были выделены и раз­граничены в 1908 г. Дж. Мак-Таггартом, что позволило уточнить различия объективного и субъективного времени. События, су­ществующие в прошлом, настоящем и будущем, непрерывно ме­няют временную определенность: прошлые события становятся все более прошлыми, будущие - все менее будущими.

Время как метризованная длительность имеет огромное зна­чение в жизни человека. Индивид включен во временные процессы и как наблюдатель, и как участник, а ход и течение событий стано­вятся во многом зависимы от него. Понятие субъективного време­ни отражает эту зависимость. Если над физическим временем че­ловек не властен, то организация собственной жизнедеятельности, ее ритмика зависят от человека. Человек раскрывается во време­ни, стремится использовать время с пользой, эффективно, рацио­нально. С точки зрения ретроспективного анализа все события выстраиваются в цепочку линейной зависимости, где жестко и однозначно прослеживается связь между прошлым, настоящим и будущим, но стоит только обратить свои взоры в будущее, стано­вится ясно, что будущее не является наперед заданным состояни­ем, оно зависит от человеческой деятельности, от его выбора. На будущее можно влиять, его можно строить и изменять. Немецкий философ науки Ганс Рейхенбах отмечал в этой связи, что мы не можем изменить прошлое, но мы можем изменить будущее. Мы можем иметь протоколы прошлого, но не будущего.

Важно отметить, что существование человека как (а) сложной макросистемы, (б) живого организма и (в) социального существа про­текает как бы в разных временных масштабах с разными относи-

тельно друг друга скоростями при наличии единого эталонного физи­ческого времени.

Субъективное время - это качественно отличная от объектив­ного времени метризованная длительность, которая отражает в нашем сознании на основании информационного объема психологи­ческой памяти цепочку состоявшихся, существующих и ожидаемых событий и состояний. Оно психологизировано и зависит от ин­тенсивности внутренних ощущений, опыта души, памяти и во­ображения человека, его темперамента. Субъективное время, воспроизводя информационные образы, указывает не столько на физическое существование в прошлом и настоящем событий и процессов, сколько на их значение для человека.

В рамках субъективного времени различается концептуальное и перцептуальное (от лат. perceptio - восприятие) отражение вре­мени. Концептуальное отражение происходит с помощью наших знаний и представлений. Перцептуальное отражение времени - это ощущение времени в чувственном восприятии людей. Субъективное время, также как и объективно-физическое, име­ет размерность: прошлое, настоящее, будущее, с той лишь раз­ницей, что в нем возможна информационно-виртуальная инвер­сия, когда человек, реально и физически пребывая в настоящем, может «окунуться» в детство, вновь пережить первую любовь, почувствовать горечь возможных потерь и т.д. Субъективному времени присуща возможность движения по стреле времени от момента настоящего к прошлому и будущему, либо многократ­ное воспроизведение в переживаниях событий настоящего. Субъективное время вносит в реально происходящие процессы значимость и оценку, эмоциональность и интенсивность пере­живания. Оно принципиально неравномерно, в нем нет един­ственной истинной меры длительности.

Следы от исчезнувших, «ушедших в прошлое» событий и со­стояний остаются в нейронных структурах головного мозга и мо­гут быть «разархивизированы» (от слова «архив) и активизирова­ны. Творец кибернетики Н. Винер высказывал гипотезу, что интуиция времени у человека связана с ритмами его мозга, в част-

ности, с альфа-ритмом, характеризующим его активность. Чувство времени связывается также и с обменными процессами. Посколь­ку в старости интенсивность обмена веществ уменьшается, то и ход внутреннего «часового механизма» замедляется. В живые орга­низмы как бы встроены некие «биологические часы», координи­рующие свою работу с биологическими ритмами, которые, в свою очередь, связаны с геофизическими ритмами смены времен года и времени суток. Вместе с тем во внутреннем времени не существует ни секунд, ни часов.

По отношению к будущему человек не располагает теми «сле­дами», которые запечатлелись в структуре головного мозга, но может на уровне психики моделировать предстоящие события и формировать образ вероятностного будущего. На основе такого прогноза и моделирования происходит некое предпрограммиро-вание будущей ситуации, поведения и деятельности, которое име­ет детерминирующее значение. Формируется информационно про­тяженный в будущее временной поток, информационная модель будущего, которая создается силой сознания самого субъекта. В этом состоит своеобразная особенность будущего субъективно­го времени.

Субъективное время восприятия настоящего В. Вундт объяс­нял как «единомоментальное восприятие» ряда последовательных событий (можно сказать, что речь идет о сканировании временной длительности). Человек не осознает и не воспринимает ежесекунд­ной дискретности времени, напротив, он чувствует себя окружен­ным временной континуальностью, т.е. постоянным временным потоком. Квант субъективного времени может быть наполнен как информационным посланием из прошлого, так и содержать в себе посыл в будущее. Во внутренней субъективной реальности чело­век с легкостью «перемещается во времени», а потому мгновение, оставаясь мгновением, оказывается текущим и длящимся, что осо­бенно характерно для состояний, получивших название «двуко-лейности переживаний», когда стресс оказывается столь силен, что человек воспринимает моменты прошедшей жизни как поток пере­живаний, сопровождающий непосредственно текущее настоящее.

Постижению характеристик и особенностей субъективного времени отводили значительное место в своих учениях выдаю­щиеся философы XX века А. Бергсон, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, О. Шпенглер и др. О внутреннем чувстве времени, его «длении» первым в начале XX века заговорил французский философ А. Бергсон. Именно это время, носителем которого является субъект, он считал истинным. Внешнее время истолковывалось им как причастность окружающего мира к внутренней длитель­ности. О. Шпенглер в книге «Закат Европы» также отмечал, что словом «время» обозначается нечто личное, нечто такое, что ощущается с внутренней достоверностью, как противополож­ность тому чужому, которое вмешивается в нашу жизнь. Э. Гус­серль ввел понятия «времени-сознания», «имманентного времени потока познания», сопровождаемого переживаниями. М. Хайдег­гер говорил о «временности присутствия» как способе бытия конечного человека. В этой «временности присутствия» раскры­вается сам человек и для него раскрывает мир. К. Ясперс выде­лил «осевое время» для концептуализации соотношения прошло­го, настоящего и будущего в истории.

К темпоральной проблематике относится и вопрос о многооб­разии типов временных отношений. Помимо субъективного вре­мени к ним относят внутреннее и внешнее время системы, время человеческого бытия, культурно-историческое время эпохи и т.д.

Социальное и культурно-историческое время.

Социальное бытие - это такая же реальность, как и мир физи­ческих объектов, а потому имеет свое время. Социальное время - это совокупность темпоральных отношений в обществе, временные па­раметры деятельности людей, характеризующие процессы изменчи­вости, происходящие в обществе.

Социальное время имеет собственную организацию и струк­туру: (а) время, характеризующее историю народа и человечества;

(б) время расцвета наций и этносов, той или иной общественно-
политической системы, того или иного государства или страны;

(в) время человеческого бытия.

Исторические преобразования отражают социальное время человечества и свидетельствуют о его неравномерности. Соци­альное время есть противоречивый процесс, включающий в себя фазы замедления и ускорения, застоя и взрыва, цикличности и необратимости. Так, в эпоху революционных преобразований ис­торическое время ускоряется, «спрессовывается», насыщаясь эпохальными событиями. Современная цивилизация наращивает темпы своего развития, в то время как на ранних этапах развития человеческого общества они были замедлены.

В структуре социального времени можно выделить повто­рение и ориентацию на традицию. Речь, конечно, идет об отно­сительной, а не абсолютной повторяемости. Однако общество должно постоянно воспроизводить весь цикл развития: про­изводство, распределение, обмен и потребление. В противном случае, оно будет обречено на гибель. Люди в своей жизнедея­тельности должны также повсеместно повторять социально распре­деленные между ними роли и функции, а общественные структуры соблюдать институциональные нормы. В этой связи различают синхронное (совпадение во времени процессов и их актуальное вза­имодействие) и диахронное (последовательные временные взаи­модействия) социальное время. Из-за несогласованности синх­ронных и диахронных процессов в социальном времени могут возникать противоречия, разрешение которых предполагает ак­тивную деятельность человека, участие человеческого фактора. В структуре социального времени выделяют ритм и последо­вательность. Ритм характеризует определенную повторяемость одновременно или последовательно существующих процессов и событий. Ритму противостоит аритмичность, когда происходят общественные трансформации и жизнедеятельность общества приобретает хаотичный, неупорядоченный характер. Единство изменения и устойчивости порождает периодичность, т.е. смену периодов. Так, современная российская экономика - это период посткризисных изменений. До этого был период рыночных трансформаций постсоциалистической экономики, а еще рань­ше - период планово-централизованной экономики.

Структура социального времени первична по отношению к деятельности личности. От того, совпадает ли ритм человечес­кой жизнедеятельности с ритмом общества, или отстает от него, зависит качество жизни человека. В современном постиндустри­альном обществе социальное время набирает скорость и «уплот­няется». Природные биологические ритмы человеческого орга­низма становятся несоизмеримыми с нарастающими ритмами социального времени, что приводит ко многим негативным по­следствиям. Возникает протест против безумного «бега» обще­ства постиндустриального времени. Переход на интенсивный путь развития общества предполагает сокращение потерь соци­ального времени. Но само словосочетание «сэкономить время» применимо только по отношению к социальному, а не физичес­кому времени, метрика которого задана самой природой. Соци­альное время может быть комфортным для индивида, а может выступать как чуждое и враждебное ему, навязывающее непосиль­ные ритм и скорость. Поэтому социальное проектирование бу­дущего становится очень значимым для человека. Это проекти­рование приобретает разные формы: (а) утопии, т.е. того, что реально неосуществимо; (б) культа будущего, когда приносит­ся в жертву во имя будущего. Однако отказ от проектирования будущего приводит к появлению жизненной установки, соглас­но которой важно «ловить мгновения», жить одним днем, не учи­тывать свойство транзитивности (от лат. transitus - переход) вре­мени, что означает отказ транслировать опыт от поколения к поколению.

Можно также выделить следующие временные ходы: (а) за­медленное течение социального времени; (б) время активной борь­бы между прошлым и будущим; (в) взрывное время или скачкооб­разный временной ход; (г) циклическое время. Но могут быть выделены и другие, менее бесспорные, типы временных отноше­ний социальных структур: (а) иллюзорное время; (б) время не­уверенности, обусловленное появлением нерегулярных обще­ственно-социальных пульсаций и аритмичности; (в) медленно бегущее время, когда будущее актуализируется в настоящем и

застывает; (г) время доброе и злое, благополучное и неблагопо­лучное и т.д.

Культурно-историческое время характеризуется тем, что ука­зывает на своеобразие развития истории и культуры. Культурно-историческое время характеризует длительность существования и качественную смену состояний тех или иных цивилизаций, каж­дая из которых имеет время зарождения, расцвета и заката. Вре­мя в культуре тесно связано с ощущением бренности жизни, с духовными переживаниями человека и поиском ответа на воп­рос о смысле его жизни, смысле и цели истории. Культурно-ис­торическое время разделяется на период до рождества Христова и после него. В истории культуры есть понятие «сакрального» времени, с которым связывали ритуалы, жертвоприношения и пр. В религии время человека воспринимается специфически как инверсивное: физическая смерть истолковывается как подлин­ное рождение для новой жизни, а физическое рождение как труд­ная дорога подготовки к новому рождению (смерти). Есть много метафор, в которых метко выражены характеристики культурно-исторического времени: «времена церкви», «времена купцов», «время тиранов», «всепожирающий Кронос» и пр.

Характеристикой культурно-исторического времени являет­ся его персонификация, когда время обретает собственное имя, метафорически украшая культурный дискурс: фатум, судьба, золотой век, конец света, болезнь времени и пр. Персонифика­ция времени широко распространена в мифологии, поэзии, художественной литературе, проникает она и в обыденную речь. Как отмечал русский философ Н. Бердяев, последняя проблема, связанная со временем, есть проблема смерти.

Представления о культурно-историческом времени помога­ют понять «энергию» времени, связанную со спецификой каж­дого локального культурного образования. Процесс развития культуры во времени запечатлен в том совокупном потенциале культурных ценностей, который наследует каждое последующее поколение, а культурно-историческое время указывает на связь традиций и новаций, статику и динамику времени. Культурно-

10. Философия науки 289

историческое время, имея собственную специфику, тесно связа­но с физическим. Так, календарные даты маркируют открытия, выдающиеся события и высшие достижения тех или иных эта­пов развития общества, помогая удерживать в памяти человече­ства прошлую историю, без которой нет настоящего ни у обще­ства, ни у народа.

Понятие «хронотоп» как выражение конкретного единства про­странственно-временных характеристик.

В реальной действительности пространственно-временные характеристики процессов и событий разделить невозможно. Об этом неоднократно говорили видные ученые-естественники. Так, Г. Минковский писал: «Отныне пространство само по себе и вре­мя само по себе полностью уходят в царство теней, и лишь свое­го рода союз обоих этих понятий сохраняет самостоятельное су­ществование». Для того чтобы отразить это конкретное единство, было введено понятие - «хронотоп» (от греч. chronos - время + topos - место), выражающее континуальное единство простран­ственно-временной размерности, связанной с культурно-историчес­ким смыслом событий и явлений. Одним из первых использовал это понятие нейрофизиолог А. Ухтомский: «С точки зрения хро­нотопа, существуют уже не отвлеченные точки, но живые и не­изгладимые из бытия события; уже не отвлеченные кривые ли­нии в пространстве, а «мировые линии», которыми связываются давно прошедшие события с событиями данного мгновения, а че­рез них - с событиями исчезающего вдали будущего». А Ухтомс­кий ввел понятие «хронотоп» в психологию и нейрофизиологию, оценивая его как доминанту сознания, центр и очаг возбужде­ния, побуждающий организм в конкретной ситуации к опреде­ленным действиям. М. Бахтин использовал понятие «хронотоп» в литературоведении и эстетике. Это были первые проекции идеи континуальной взаимосвязи пространственных и временных от­ношений в плоскость гуманитарного знания. Понятие «хроно­топ» отражает универсальность пространственно-временных от­ношений: оно применимо не только к материальным, но и к идеальным процессам. Изучение культуры требует континуаль-

ного подхода, т.е. изучения ее бытия с учетом единства простран­ственно-временной размерности. Эвристичность понятия «хро­нотоп» проявляется при изучении «ядра» и «периферии» культу­ры, анализа родственных характеристик культур и культурных отторжений, притяжения противоположных культур, их ассими­ляции и пр.

Применяя понятие «хронотоп» для осмысления взаимосвязи временных и пространственных событий в рамках художествен­ного, литературного произведения, М. Бахтин, наряду с хроно­топом античной культуры, выделял три типа романо-эпического хронотопа: авантюрный, авантюрно-бытовой и биографический, настаивая при этом на использовании понятия хронотопа толь­ко в рамках литературы. Однако потенциал этого понятия более широк. Так, специфика отношения ко времени и пространству видов искусства позволяет делить их на (а) временные (музыка); (б) пространственные (живопись, скульптура); (в) пространствен­но-временные (литература, театр). Можно говорить о культурном хронотопе Древнего Востока или Древней Греции, христианства или Возрождения, что позволит отразить доминирующие в этих культурах ценностные ориентации. С его помощью могут быть выражены своеобразие индивидуального мировосприятия, а так­же специфика этнического, исторического и культурного значе­ния времени и пространства. В концепции Бахтина хронотоп не столько универсально философская категория, сколько модус су­ществования культурного смысла. Хронотоп - это не просто единство времени и пространства, а острое переживание этого единства, затягивающее в эмоциональный водоворот всех, кто приближается к данному смысловому ядру культурно-историчес­кого объекта. Пространственно-временное смысловое единство рождает эффект притяжения душ, ибо требует для вхождения в смысловое пространство активного их «соработничества». Пере­живание уходит в прошлое, освобождает место смыслу как на­стоящему и рождает стремление к будущему. В этом и заключа­ется «тайна» художественного хронотопа. Хронотоп предполагает сосуществование различных эпох в едином «большом времени»,

он включает механизм ассоциаций, налаживает «обмен произве­дения с жизнью». Мир героя, мир автора и мир читателя/слуша­теля сопрягаются, образуя некое специфическое пространствен­но-временное единство.

Следует учитывать, что если до введения понятия «хронотоп» считалось, что пространство мы познаем, а время ценностно пере­живаем, то понятие «хронотоп» отразило «ценностный вес Я и дру­гого» в контексте целостного и одновременно длящегося простран­ственно-временного лика эпохи. Мы переживаем и процессы, связанные со временем, и пространственные очертания, ландшаф­ты, стили ушедших эпох, которые даны нам через произведения искусств. Эстетический образ пространства рождает ту дополни­тельную энергию, которая вызывает самые лучшие помыслы че­ловека и направляет его к обустраиванию собственной среды оби­тания. Более того, тот или иной образ пространства может создать соответствующее настроение праздника, радости, восторга или грусти, меланхолии, скорби. Образ пространства также связыва­ется с типом деятельности: рабочее пространство, пространство для отдыха, занятий спортом, заседаний, наконец, пространство заключения. Построение того или иного образа пространства есть задача, в допустимых пределах соизмеримая с человеческими воз­можностями. Конечно, вряд ли оправданно поворачивать реки вспять, или стирать с лица земли горы и изменять ландшафт до неузнаваемости, однако человек всегда организовывал простран­ство в соответствии со стилем эпохи, эстетическими предпочте­ниями или его экономическим, хозяйственным назначением. Ар­хитектурные решения при строительстве города или предместья -это сферы человеческой деятельности и, одновременно, образы пространства, упорядоченного в соответствии с культурным вре­менем той или иной эпохи. Культурно-историческое время впрес­совано в пространственные образы. Поэтому можно говорить об определенной власти человека над пространством, окультурен­ном временем эпохи, раскрывающем свое содержание в том или ином временном контексте.

Итак, понятие «хронотоп» не просто указывает на единство пространственно-временных характеристик, но подчеркивает именно конкретно-историческое единство, т.е. такое единство, в котором приоритет отдан хроносу, времени. Здесь время пред­стает в своем «содеянном виде». Не случайно выбран термин «хро­нотоп», а не топохрон. Понятие хронотопа позволяет человеку входить в смысловое пространство-время, связанное с нашей жизнью. Фиксируя состояние здесь-и-сейчас культурного бытия, хронотоп позволяет ему длиться и разнообразиться. В связи с этим правомерно выделение Д. Лихачевым «закрытого» времени как времени, протекающего только в рамках определенной фабулы, и «открытого», которое включено в более широкий поток собы­тий исторической эпохи.

Расширение диапазона применения понятия «хронотоп» ха­рактерно для А. Ухтомского, который считал, что оно создает воз­можность увидеть лицо другого, «увидеть и узнать и Сократа, и Спинозу», которые как бы реально приближаются и открывают­ся. В связи с этим он предлагал ввести категорию Лица, суще­ствующего в пространстве исторического времени. Лицо для него - это «живое, интегральное, конкретное единство, приходящее в мировую историю, чтобы внести в нее нечто совершенно исклю­чительное и ничем не заменимое, - стало быть, существо страшно ответственное и вместе с тем требующее страшной ответствен­ности в отношении себя со стороны других». Хронотоп как раз и свидетельствует об определенной «спайке пространства и време­ни», а также о спайке человека с событийным пространством-временем. Соматический опыт поколений, переданный в преда­ниях слова и быта, требующий созревания, чтобы открыться в действии и для всех выявиться - вот «хронотоп в бытии и доми­нанта для нас».

В настоящее время в связи с процессами глобализации можно говорить о значимости понятия хронотопа для актуального ос­мысления единства пространственно-временных трансформа­ций. Заключающаяся в понятии «хронотоп» возможность созда­ния интегрированного образа мира позволяет не только выявить

общие характеристики жизни и тенденции развития, но и понять человеческое измерение мира и исторического процесса в целом. При этом очевидной становится ответственность каждого чело­века за то или иное формирование событийных «мировых линий» (Ухтомский). Эта ответственность формируется раньше всякого рационального размышления, ибо, как считал А. Ухтомский, «сердце, интуиция и совесть - самое дальнозоркое, что у нас есть». Угадываемая и предполагаемая ритмика событий в их хронотоп-ной перспективе является особо значимым звеном социально-политических прогнозов и мировоззренческих ориентации.